— Мой дед, если вы еще этого не поняли, большой мастер нажимать на все пружины. Он может устроить так, чтобы дело слушалось в Индианаполисе. У него масса нужных знакомств.
— И, надо думать, он купил этих людей с потрохами! — бросила Мирабел. На Пола она, впрочем, не злилась. — Черт побери, какое право он имеет так поступать со мной?
Пол не ответил.
— И где мне взять деньги, чтобы хотя бы приехать на слушание, не говоря уж об адвокатах? Я все еще выплачиваю за последнюю поездку в Индианаполис.
— Вы недавно сюда приезжали?
— А как, по-вашему, я забеременела?
— Ну, если вы решите сражаться, я в любом случае оплачу ваши расходы.
Мирабел чувствовала, как колотится ее сердце. К горлу снова подступила тошнота. Она рассеянно потянулась за холодным тостом, который держала под рукой.
— А вам известно, какой это стресс — судебное разбирательство? Когда кто-то пытается отнять у тебя ребенка еще до его рождения? Беременных женщин нельзя подвергать таким испытаниям, это плохо для маленького.
— Неужели? — Пол о таком и слыхом не слыхивал. Да и с какой стати? Беременность его до сих пор мало интересовала — разве что с точки зрения необходимости избегать ее в связях с женщинами.
— Психическое состояние матери во время беременности имеет принципиальное значение для здоровья будущего ребенка. Если ваш дед станет и дальше давить на меня, малыш может родиться с астмой или еще каким-нибудь врожденным пороком…
Пола это обеспокоило. Он, правда, не ощущал никакой связи с ребенком и не воспринимал его как своего. Но ведь Мирабел не виновата в том, что оказалась беременной единственным в обозримом будущем наследником дома де Шателле-Норландов, за которым охотился его дед!
— Послушайте, — внезапно предложил Пол. — Я понимаю, вы этого не хотите, но что, если мы уступим?
— Он ведь… — Мирабел оборвала фразу на полуслове. — Что?!
— Мы оба этого не хотим, но, Мирабел, может, дадим ему то, чего он так страстно добивается? Что, если мы поженимся?
На мгновение в трубке воцарилось молчание.
— За последние пять минут мир, по-моему, сошел с ума. Скоро я тоже рехнусь, — наконец слабым голосом выговорила Мирабел.
— Человек должен быть действительно ненормальным, чтобы выступать против моего деда, — резонно заметил Пол.
— Не вижу, как мы сможем противостоять ему, если дадим ему то, чего он добивается.
— А мы и не станем этого делать. Мы только притворимся, чтобы его временно обезоружить.
— Сделаем вид, что поженились?
— Нет, нет.
— Тогда я вообще ничего не понимаю. И собираюсь повесить трубку. Мне надо все очень серьезно обдумать.