Его пальцы проскользнули между пальцами Александры.
— Думаю, так она дает о себе знать самцу.
— И так с ноября? Такая настойчивость заслуживает похвалы.
— В книге о лягушках написано, что это краснобокая лягушка.
— Что? Вы и лягушками увлекались? Это было до, после или между периодами увлечения кактусами к виноделием? Книга о лягушках тоже сослана в камин?
Они перебрасывались ничего не значащими фразами и словами, как бы выжидая, когда наступит Момент. Словно были на грани чего-то, но не знали, отступить ли назад или двигаться вперед. Ведь они едва знакомы. У них нет ничего общего, кроме взаимного любопытства. И взаимного влечения.
Дождь стучал по крыше.
— Мне надо идти, — сказал он, но его ладонь была теплой, а пальцы переплелись с ее пальцами.
— Да, — ответила она, не пытаясь делать вид, будто неправильно истолковывает его слова.
— У вас… э… кто-то есть, и я не хочу становиться между вами.
— Я тоже, — ответила она, хотя не сразу поняла, кто же это у нее есть. В данную минуту она не могла вспомнить ни одной разумной причины, по которой она не должна отдать предпочтение Райли. — Было бы безумием все усложнять.
— Точно.
Они разомкнули руки и снова стали каждый сам по себе. Райли начал поспешно застегивать рубашку, потом прошел в гостиную и, сев на диван, надел ботинки. Она протянула ему галстук и пиджак. Он вскочил, взял свои вещи и неожиданно принюхался.
— Что это за запах? — Он схватил ее руку и прижал к лицу. — Это не базилик и не манго. Что это?
— Ореган. Я сорвала немного в огороде для… — она посмотрела ему в глаза. Они были синие, с поволокой, — для соуса, — выдохнула она.
Он не отпускал ее руку, а лишь сильнее сжал запястье, а потом притянул к себе и обнял.
Если она и пыталась убедить себя, что вчерашний поцелуй был случайным, что во всем виновата музыка, а голова кружилась от аллергии на табачный дым, то сейчас, как только его губы коснулись ее рта, от ее убежденности не осталось и следа. На сей раз Райли не нужно было устраивать представление для Каролины. Поцелуй был настоящим.
Он с силой прижал ее к себе, запустив руку в волосы и поддерживая за затылок. Его поцелуй был страстным, но каким-то прощальным, что ли, словно он знал, что он будет последним.
Но Александре было все равно. Всего раз! Какое это может иметь значение! Она прижалась к нему и разомкнула губы. Стон вырвался из груди Райли. Его страсть росла с каждым стоном, каждым вздохом и движением, пока он не вцепился пальцами в ее бедра и так сильно прижал к себе, что она ощутила возбуждение его плоти и почти болезненную реакцию своего тела.