– Присаживайтесь, пожалуйста.
Когда они уселись за стол, магистр заговорил снова.
– Обычно я не даю интервью, но «Время новостей» – мое любимое издание, – сказал он весьма дружелюбным тоном. – К тому же один из заслуженных членов ложи рекомендовал вас как человека честного и порядочного. – При этих словах Глеб смиренно опустил глаза. – Итак, что вас сюда привело? Хотите написать о нас статью?
– Только если вы не против.
– Да я-то, собственно, не против. Но сразу оговорюсь, что не смогу рассказать вам о всех тайнах нашего общества.
– Все и не нужны. Расскажите о главных.
Магистр улыбнулся и покачал лысой головой:
– О главных тем более не могу. Если вас устроит, могу совершить краткий экскурс в историю. О современной структуре ложи я, пожалуй, тоже умолчу.
– Почему?
– Враги не дремлют, господин Корсак. Враги не дремлют.
Из рассказа магистра Глеб узнал, что ложа «Полярное сияние» существует уже больше двухсот лет. Когда-то его членами были декабристы Пестель и Муравьев-Апостол. Позже примкнул («Если, конечно, слово «примкнул» годится в данном случае», – оговорился магистр) поэт Андрей Белый, а за ним и сам Александр Блок. Что членом ложи пытался стать дебошир Сергей Есенин, но его не приняли по причине поведения, несовместимого с уставом. Корсак слушал всю эту ахинею с вежливым вниманием, не прерывая рассказа.
– На вашем сайте написано, что в девятнадцатом веке членами ложи были не только люди политики и искусства, но и бизнесмены, – сказал Корсак, когда магистр сделал паузу, чтобы промочить горло минералкой.
– Было дело, – ответил тот. – В разное время в ложу вступили Савва Мамонтов, Арсений Морозов…
– Генрих Брокар, – вежливо подсказал Корсак.
– Брокар? – Магистр наморщил толстый лоб. – Да, Брокар был масоном, но совсем недолго. У него случился конфликт с тогдашним магистром, и он покинул ложу. Видите ли, у Брокара была большая коллекция масонских предметов, и он выставил ее на всеобщее обозрение. В то время подобные выходки не прощались. Брокар был слишком большим индивидуалистом, тщеславным, дерзким, не признающим никаких авторитетов.
Услышав столь точную характеристику великого парфюмера, Корсак удивился. Похоже, не все, что говорит этот клоун, – ахинея. Похоже, и в его словах есть доля правды.
– Я слышал про эту коллекцию, – сказал Глеб. – Кажется, после революции она рассеялась по миру.
– Стоит ли удивляться, – печально усмехнулся магистр.
– А что это были за предметы?
– Да разные. Кольца, циркули с буквой «Т», пентаграммы, подсвечники… Много чего.
– Вы не могли бы взглянуть на одну фотографию?