На пороге стоял старший следователь по особо важным делам Шатров. Стоял, широко расставив ноги, нахмурившись и засунув руку в карман серого мокрого пальто. Глеб посторонился, и сыщик вошел в прихожую. Захлопнул за собой дверь и осмотрелся.
– Звонил тебе полдня, – строго сказал Шатров, – но трубку никто не брал.
– Я был на работе, – ответил Корсак.
Следователь мрачно усмехнулся и достал из кармана сигареты. Прикурил от железной зажигалки, громко щелкнув крышечкой. Корсак сделал приглашающий жест, Шатров кивнул и прошел в комнату, оставляя на ковре грязные мокрые следы, похожие на отпечатки копыт нагруженного дровами першерона.
Прошел, рухнул в кресло, едва не развалив его, и пододвинул к себе пепельницу, не обращая внимания на сыплющиеся из нее окурки.
– Что за работа? – спросил Шатров, стряхивая пепел мимо пепельницы.
– Хреновая, – ответил Глеб. – Беготни много, а денег мало.
Шатров кивнул:
– Времена сейчас такие.
Затянулся сигаретой и глянул на журналиста со снисходительной улыбкой.
– Честно говоря, Корсак, выглядишь ты отвратительно. Щеки запавшие, рожа зеленая, как у лягушки. Давно не отдыхал?
– Давно.
– Смотри, а то могу посодействовать, – сказал Шатров. – Санаторий люкс. Круглосуточный уход, охрана, все удобства. Соседи – все сплошь милые, интеллигентные люди, на каждом не больше пары трупов. Тебе понравится.
– А как насчет вида из окна?
– Вид хороший. – Шатров выпустил струю дыма Корсаку в лицо и добавил: – На лесоповал.
– Замечательно. И когда заезд?
– Да можно прямо сейчас. Там уже все готово.
– Спасибо за предложение, но у меня еще есть дела в городе. Приятно было повидаться. Вас проводить?
Шатров задумчиво поскреб подбородок желтым от въевшегося никотина ногтем и сказал:
– Где ты был сегодня в семь часов вечера?
– Гулял по городу, – ответил Глеб.
– Один?
– Один.
– Напрасно. Свидетель тебе не помешал бы.
– С какой стати?
Майор мрачно усмехнулся:
– Ты, наверно, в курсе, что в Питере умер коллекционер картин Дзикевич?
– Не знал, – сказал Глеб.
– В ежедневнике Дзикевича нашли запись, что он должен был встретиться с тобой в семь часов вечера.
– Вы уверены?
Усмешка Шатрова превратилась в хищный оскал.
– Как и в том, что ты отъявленный врун, – жестко поговорил он.
Глеб вздохнул:
– Ну хорошо. Мы действительно должны были встретиться с Дзикевичем в семь часов вечера. И я действительно приехал в Питер. Я должен был позвонить ему с вокзала и позвонил. Но Дзикевич не взял трубку. Я звонил целый час, но все безрезультатно. Тогда я сел в поезд и уехал обратно в Москву.
– Вот так вот просто?
Глеб кивнул: