Стремясь опровергнуть мнение читателей и критики о растянутости «Двойника», Белинский доказывал, что самое это впечатление растянутости происходит от «богатства» и «чрезмерной плодовитости» «еще не созревшего» дарования его автора:
«…„Двойник“ носит на себе отпечаток таланта огромного и сильного, но еще молодого и неопытного: отсюда все его недостатки, но отсюда же и все его достоинства». Как на особенность авторской манеры, свидетельствовавшую об «избытке юмора» и «способности объективного созерцания явлений жизни» и в то же время сделавшую «неясными многие обстоятельства в романе», Белинский указал на то, что «автор рассказывает приключения своего героя от себя, но совершенно его языком и его понятиями». Недостатки «Двойника» критик увидел в «частом и, местами, вовсе ненужном повторении одних и тех же фраз» и в том, что «почти все лица в нем, как ни мастерски, впрочем, очерчены их характеры, говорят почти одинаковым языком». Но «знатоки искусства, — писал он в заключение, — даже и несколько утомляясь чтением „Двойника“, все-таки не оторвутся от этого романа, не дочитав его до последней строки».[37]
Охранительная и славянофильская критика и журналистика 1840-х годов, враждебная Белинскому и «натуральной школе», дали резко отрицательную оценку «Двойника». Ее нападки побудили Белинского в начале 1847 г. к ответному выступлению, в котором он взял Достоевского и его повесть под свою защиту. В статье «Взгляд на русскую литературу 1846 года» критик, подводя итоги полемики вокруг «Двойника», дал свою завершающую оценку повести. Признав, что «Двойник» не имел успеха в публике, Белинский повторил прежнюю свою мысль о причине этого неуспеха: «В „Двойнике“ автор обнаружил огромную силу творчества, характер героя принадлежит к числу самых глубоких, смелых и истинных концепций, какими только может похвалиться русская литература, ума и истины в этом произведении бездна, художественного мастерства — тоже; но вместе с этим тут видно страшное неумение владеть и распоряжаться экономически избытком собственных сил. Все, что в „Бедных людях“ было извинительными для первого опыта недостатками, в „Двойнике“ явилось чудовищными недостатками, и это все заключается в одном: в неумении слишком богатого силами таланта определять разумную меру и границы художественному развитию задуманной им идеи».[38] В связи с этим Белинский выражал уверенность, что, если бы автор «укоротил своего „Двойника“ по крайней мере целою третью, не жалея выкидывать хорошего, успех его был бы другой». Как на другой «существенный» недостаток повести Белинский теперь указал на ее «фантастический колорит». «Фантастическое в наше время может иметь место только в домах умалишенных, а не в литературе, и находиться в заведовании врачей, а не поэтов», — писал он; поэтому повесть Достоевского, высоко оцененная отдельными «дилетантами искусства», не случайно осталась чужда интересам широкой публики.