"Позови ее", — приказал он своей жене. Старая женщина тихо вышла из комнаты.
Реб Авраам Ниссен сказал: "Чудо, свершенное небесами!"
Долго ничего не происходило. Герману снова послышалось, что за дверью кто-то спорит шепотом. Дверь открылась, и Шева Хаддас ввела Тамару — так, как невесту подводят к брачному ложу.
Герман все понял с первого взгляда. Тамара немного постарела, но показалась ему неожиданно-молодой. Она была одета на американский манер и наверняка посетила салон красоты. Ее волосы были цвета вороньего крыла и имели искусственный блеск свежей краски, а на ее щеках лежали румяна. Брови она выщипала, ногти накрасила красным. Германа подумал о старом хлебе, который кладут в печь, желая подрумянить его. Ее темные, ореховые глаза отстраненно глядели на него. До этой секунды Герман мог бы поклясться, что прекрасно помнит Тамарино лицо. Но сейчас он заметил то, о чем забыл: складку у рта, эта складка была и раньше, она придавала Тамариному лицо выражение ранимости, недоверия и иронии. Он смотрел на нее: тот же нос, те же скулы, тот же разрез рта, тот же подбородок, те же губы и уши. Он услышал собственный голос: "Надеюсь, ты узнаешь меня".
"Да, я узнаю тебя", — ответила она, и это был Тамарин голос, хотя звучал он немного иначе, чем прежде — возможно, потому, что она старалась контролировать себя.
Реб Авраам Ниссен подал жене знак, и они покинули комнату. Герман и Тамара долго молчали.
"Почему она носит розовый?", — думал Герман. Его смущение прошло, и он понял, что в нем нарастает раздражение. Как женщина, которая видела, как уводят на смерть ее детей, могла осмелиться так одеться? Теперь он был рад, что не надел свой лучший костюм. Он снова стал тем Германом, которым был всегда — мужем, который плохо ладил с женой и в конце концов ушел от нее. "Я не знал, что ты еще жива", — сказал он и устыдился своих слов.
"Ты этого никогда не знал", — ответила Тамара в своем прежнем, ехидном стиле.
"Ну, подойди, садись — вот сюда, на диван".
Тамара села. Она была в нейлоне. Она одернула платье, задравшееся выше колен. Герман молча стоял перед ней. Ему пришло в голову, что так встречаются души только что умерших — они продолжают пользоваться словами живых, потому что еще не выучили язык мертвых. "Как ты приехала — на корабле?", — спросил он.
"Нет, самолетом".
"Из Германии?"
"Нет, из Стокгольма".
"Где ты была все это время? В России?"
Тамара задумалась над этим вопросом. Потом сказала: "Да, в России".
"Сегодня утром я еще не знал, что ты жива. Я встречался со свидетелем, который видел, как в тебя стреляли".