Наступила темнота. Загудели маневровые тепловозы, раздались прочие звуки порта.
Было утро, порт и всё та же палуба. Два Корефули, охая, тёрли пальцами глаза. Ехидно хохотал баклан. Оба Корефули, в свою очередь, приняли по кружке и стали лить на его сложенные ковшиком ладони.
— Ой, — сказал Третий.
Корефули наконец-то сфокусировались в одного и жадно пили остаток воды из кружки. Не сговариваясь, Корефуля и Третий устремились к борту, но на пол-пути были остановлены недовольным ржанием. В дверях надстройки, дожа от холода, стояла Любаша в огромном для её детской фигурки ватнике. Из-за её спины выглядывала лошадь.
— Не поняла? А лошадку напоить? — потребовала Любаша.
Продольный коридор надстройки оканчивался дверью в рулевую рубку. Через открытую дверь был виден штурвал аварийной рулёвки и серое небо за лобовыми иллюминаторами. Налево была распахнутая дверь в радиорубку. Слышались голоса и писк морзянки. Два радиста, бывалый и помоложе, ОМ1 и ОМ2 (омик, олд мэн, маркони — как вам будет угодно), курочили аппаратуру.
— Всё, Шура. Отмучился наш «тропикано». Продают с молотка. На иголки. Вот, в отделе связи ЦУ выдали — снимать всю аппаратуру к матерям, — «порадовал» его свежей новостью ОМ1.
— За ноздрю, значит, потащат? — спросил Третий.
— Да, Трояк. И тут у нас не выгорело. Какой регистр нашу развалюху своим ходом выпустит? Не горюй. Сколько до той Греции? Суток пять от силы, часто меняя коней…
— И скоро?
— А чёрт его знает. Сказали в срочном порядке. Но я думаю, не в этом уже году. Спи пока.
Характер морзянки из приёмника изменился. Короткие, дискретные «тыр-пыр» на большой скорости сменились более медленным непрерывным текстом. ОМ2 прибавил громкости.
— Киев циркулит, — объяснил он Третьему.
Оба ОМика замолчали, вслушиваясь.
— Ну, пошла писать губерния! Какой-то ТР мурманский на судовом собрании решил сместить министра, — объяснил непосвящённому штурману ОМ1.
— В противном случае все потребуют политического убежища в магазине «Альбатрос» в порту захода… — прокомментировал ОМ2.
— Ну времена пошли! Раньше всякие «усилить, принять меры, ясность подтвердить» задолбывали, а сейчас последний сейнер ржавый, стоит ему в море выйти, циркуляры на весь флот слать начинает…
— Командую флотом. Шмидт, — процитировал ОМ2.
— Что ни срок, то что-нибудь новенькое. Хоть приемник домой уноси и вместо съезда на сон грядущий… Промрайоны дали министерству срок до первого числа. Потом обещают бастовать.
— Маленькая справочка. По английским законам всё, что в море, — бунт. Вернулся на берег — бастуй на здоровье.