— В Поти, в видеозале, хозяин заведения обьяснял мне после сеанса так: если до завтра не посадят, значит сегодня была эротика, — отшучивался Корефуля.
Жена миллионера раздевалась перед гостями, пляшущими у костра очень грациозно, под ритмичную музыку, и «смутившись», убегала в ночь.
— Шура, вот вы тоже бывали, наверное, на подобных островах. Неужели там действительно такие краски. Я не верю, что вода может быть такой синей. А пальмы…
— На тех островах, на которых я высаживался, все пальмы были огорожены панцирными сетками от армейских коек. Один раз всего и было. Рыбакам, знаете ли, не до этого.
— Да уж знаю. По крайней мере — догадываюсь… — странным тоном сказала хозяйка.
За миллионершей в ночь убежал кто-то из гостей. Миллионер увел в каюту какую-то креолку. Уже было заметно, что это — не эротика. Фаина незаметно пожала лежащую на бархате дивана руку Хозяйки, но Третий в этот момент почему-то смотрел не на экран.
— Мальчики, мы покинем вас на минутку. Посплетничаем. Кофе заваривать? — засуетилась Фаина.
Хозяйка, уже встав, наклонилась над креслом Третьего из-за спинки. Руки ее вполне оправданно легли на плечи «мальчика».
— Шестой причал видно из другой комнаты. Не случится ничего с вашим пароходом. Можете проверить.
— Гляну. Штормового с вечера не было, но… — сказал Третий, подымаясь, когда за женщинами закрылась дверь.
— Я тебя за эти панцирные сетки убью сейчас, — пообещал Корефуля.
— Ты еще про урожайность фиников лекцию прочитал бы.
— А откуда она знает, где шестой причал?
Комната с видом на шестой причал оказалась спальней. Косо падал на стены лунный свет и огромную кровать. В угол, у окна, был затиснут письменный стол. Третий оперся рукой о столешницу, отдернул тюль, распахнул форточку и рванул ворот рубашки.
Порт был на ладони. У холодильника светился люстрами очередной ТР. В правом углу темнела глыбочка его «тропика».
Скрипнула дверь. Шорох шагов был тих. Руки женщины опять легли на плечи. Женщина прижалась к нему со спины.
— Хватит. Можешь ты сделать мне подарок? Представь, что за этими окнами пустыня Кара-Кум.
Хозяйка была уже только в легком пеньюаре. Тонкие дрожащие пальцы расстегивали пуговицы на его рубашке. Губы находили губы. Дико хохотала со стены африканская маска.
— Мальчишечка ты мой. Думаешь, бесится старуха. Сколько ж я тебя ждала.
В пятно света на полу падал пеньюар. Звучали поцелуи. Свет луны полз по обоям. Над письменным столом висела фотография в рамке: улыбающийся мужчина с аккуратной бородкой на фоне берегов Босфора с его крепостными стенами и мостами. Капитан.