Теперь у него нет друзей. Теперь у него нет Белинды. Теперь у него ничего нет. Только мрачный замок на Холме. Только сгорбленные горгульи с оскаленными пастями у ворот, только вой ветра и холодный блеск луны. Одиночество. И разодранная в клочья, истекающая кровью душа.
— Доктор Грант, я уже начал волноваться! Вы рискуете жизнью, забираясь на этот чертов утес.
— Чего же вы хотите от сумасшедшего, Дик?
— Вы не более безумны, чем я сам, док, и вы это знаете.
— Да? В таком случае поговорите с жителями Бен Блейр, и они быстро объяснят вам, какому монстру вы служите.
— Ну да, и еще расскажут о старом призраке, который то и дело вылезает из могилы и душит девственниц. Где он их только находит!
— Такие сказки привлекают туристов, а значит, служат делу процветания городка Бен Блейр и его обитателей.
— Дураков на свете много, это правильно. Что до Бен Блейра… Зло затаилось в этом городишке, я его чувствую. Зло и жестокость. Только вот ведьмы и призраки, к сожалению, не имеют к нему никакого отношения.
— К сожалению, Дик?
— Конечно. С призраками легче бороться. Святая вода, месса, крик петуха, пучки чеснока, да мало ли что еще! А вот злые люди — это пострашнее. Давайте руку, док.
Рон оперся на руку Дика Мортона и в который раз поразился силе и ловкости этого почти шестидесятилетнего человека. Дик Мортон служил в замке уже пять с лишним лет, с тех самых пор, как доктор Рональд Грант переехал в Бен Блейр. Дик был рядом всегда. Что еще важнее, только Дик знал, как сильно тоскует доктор Грант по своей погибшей невесте, Белинде Мейз, как плачет по ночам, как просыпается с криком, в сотый раз увидев во сне тот взрыв…
— … об обеде?
— Прости, Дик. Ты спросил меня о чем-то?
Синие яркие глаза пытливо взглянули из-под густых бровей.
— Что-то случилось, мастер Рон?
— Да нет. Немного устал. Так ты спрашивал…
— О том, можно ли подавать обед. Вернее, уже ужин. Миссис Бленчли отпросилась на весь день, но все оставила в духовке, так что достаточно разогреть — и все.
— Обед. Я и забыл, что мы не ели сегодня.
— Вы бы вообще про еду не вспоминали, кабы не было с вами рядом кого-то, кто вам про это напоминает.
— Это все моя работа. Честно говоря, в лаборатории я действительно забываю про все на свете.
— Не пойдете на праздник?
— Возможно, попозже. Сейчас я должен ненадолго заглянуть в лабораторию.
И вопрос был риторическим, и ответ — автоматическим. Они оба прекрасно знали, что ни на какой праздник доктор Грант не пойдет, а отправится в свою лабораторию, где и просидит до глубокой ночи, пока не начнут слезиться глаза, пока не затуманится мозг, пока не останется в нем никаких желаний, кроме одного: упасть и уснуть.