— Давай, — согласилась она, беря еще одну стопку тарелок.
— Не здесь, — твердо произнес он. — Документы в моем кабинете.
Руки Алекс на мгновение застыли в воздухе. Ей нельзя оставаться наедине с этим мужчиной! Может быть, позже, когда ее смятение пройдет и пространство между ними не будет излучать напряжение.
— Мне нужно сначала вымыть посуду.
Он поднялся.
— Клэр закончит.
— Но я должна…
— Иди, Алекс, — подтолкнула ее Клэр. — Я справлюсь.
Похоже, этого разговора не избежать. Проклятье! Алекс поставила тарелку, которую держала в руках, сняла фартук и повернулась к Хэнку.
Он сделал легкий жест рукой, указав на дверь.
Пока готовили ужин, Клэр провела небольшую экскурсию по дому, так что теперь Алекс знала, что на втором этаже расположены три спальни, ванная и кабинет, переделанный из четвертой спальни. Поднимаясь по лестнице мимо череды портретов Эдемов, покойных и ныне здравствующих, она живо представляла себе мужчину, который не отставал от нее ни на шаг, ощущала тепло его сильного тела.
Она остановилась, дойдя до коридора, разделявшего второй этаж на две части. Расположение комнат повторяло планировку первого этажа. Слева, прямо над ее спальней, открытая дверь вела в кабинет. Клэр называла эту комнату святилищем. Каждый вечер после тренировок Хэнк удалялся туда, чтобы воевать с бумагами, без которых нельзя было обойтись на ранчо.
Алекс глубоко вздохнула, когда Хэнк остановился прямо за ее спиной. Он слегка обнял ее за талию, и горячая волна охватила ее тело. Нет, он не подталкивал, но давления его руки хватило, чтобы направить ее внутрь комнаты.
— Входи, это не пыточная камера.
Подойдя к заваленному газетами и журналами рабочему столу, Хэнк включил лампу, стоявшую на углу. С ее абажура посыпалась пыль. Похоже, он этого не заметил. Рядом на маленьком столике разместился компьютер. Здесь же стояли два стула, но они тоже были завалены журналами, так что Алекс даже не сделала попытки сесть. Вдоль двух стен кабинета протянулись книжные полки. На них можно было найти книги, повествующие обо всем на свете, начиная от садоводства и набивки подушек и кончая проблемами животноводства начала века.
— Должно быть, пишете роман? Так много бумаг.
Он пожал плечами.
— Ранчо — не только коровы и лошади. За бумагами я провожу не меньше времени, чем в седле: счета, корреспонденция, цены на говядину, сельскохозяйственное законодательство, — за всем нужно следить.
— Наверное, приходится работать по ночам?
— Иногда. А что?
— Ну, моя кровать прямо под вашим столом, а я чутко сплю… — Она прервалась на полуслове, заметив, как вспыхнули его глаза. Зачем она ввернула в разговор слово «кровать»?