«Машинное отделение», — подумал Якош Белин.
А потом был огонь.
8
Трубка лорда Белина догорела.
С наслаждением он втянул последние частички ароматного дыма.
Табак из Окреста пах вишней. Пах детством, не знающим забот, лорда Оправы.
Детство Якоша Белина не ведало войны и смерти. Оно кончилось рано.
Когда ему было семь, отец впервые посадил его с собой за рычаги самохода и показал, как давить соломенные чучела железными траками. Чучела были похожи на кукол сестры с нарисованными глазами и ртами. Чучела были похожи на людей.
Якош плакал. Он не хотел давить людей.
В глазах отца он не увидел жалости. Только бесконечное спокойствие и терпение.
Отец накрыл его маленькие руки своими и толкнул рычаги вперед.
Вечером к нему пришла мать. Обняла, прижала к груди. От нее пахло вином.
— Плачь, — сказала она. — Плачь, пока можешь.
Якош поднял на нее красные глаза. Он не понимал.
— Когда твой отец был чуть старше тебя, — она улыбнулась воспоминаниям, — мы играли во дворе. Мы были тогда уже помолвлены, и меня часто привозили в замок Белинов. Я ударила его палкой с гвоздем. Поранила ему руку. Он плакал навзрыд и не перестал, пока я не назвала его девчонкой. — Мать отвернулась, и ее голос зазвучал глухо. — Год спустя твой дед вручил ему Камень. Твой отец прошел первую Огранку. С тех пор я никогда больше не видела его слез.
Он видел. Один-единственный раз, в тот вечер, когда двери фамильной усыпальницы закрылись за леди Белин.
Якош случайно зашел в комнату родителей. И нашел отца стоящим напротив портрета матери.
По щеке лорда Белина-старшего медленно ползла одинокая слеза.
В свете факелов она была похожа на крошечный бриллиант.
Якош Белин старательно выколотил трубку о броню «Единорога». Бережно убрал ее в футляр.
Соскочил на землю. Кирасир сделал два поспешных шажка назад, поднял повыше ружье с байонетом.
— Бей сюда, — сказал лорд Белин, высоко задирая подбородок и показывая на свой кадык. — Только держи крепче, чтобы с одного удара. Давай.
9
Земля задрожала. Лорд Белин твердо знал: в этих краях не бывает землетрясений.
К ним пожаловали гости.
Они шли к «Единорогу», огибая горящие остовы самоходов. Возвышаясь над ними, как полагается победителям. Исполины из клепаного железа, окутанные дымом флогистоновых котлов и маревом дрожащего раскаленного воздуха. Гордость Рубиновой Оправы. Сокрушительная длань вторжения.
Паровоины.
Впереди шествовал «Мантикор» дома Савина. Хозяин этой машины отказался от спинного орудия, поэтому паровоин шел почти прямо, не опираясь длинными руками о землю.
В правой руке паровоин нес «вулканический молот», на левой у него был небольшой треугольный щит. Щит принадлежал к атрибутам командира — в центре сверкало зеркало гелиографа для отдачи приказов на расстоянии.