На краю раскопа благородного Терво охватило беспокойство. Живот свело и по всему телу прокатилась волна озноба.
Он даже сунул руку под шубу, под рубахи, и нащупал нагрудную цепь с Сердечным Камнем. На одно ужасное мгновение управляющему показалось, что его Камень, родовой Рубин семьи Килич, пропал. Рука не ощутила привычного тепла.
Лишь зажав оправленный в золото Рубин в кулаке, Терво почувствовал горячий пульс. Сразу полегчало, и беспокойство отодвинулось.
Но спуска «громовых саней» по накатанной рудными машинами колее он все равно ожидал с нетерпением.
Нехорошее чудилось Терво Киличу в морозном воздухе Ледяной Котловины. Он бы и сам не взялся объяснить, от чего вставали дыбом волосы под его соболиной шапкой.
Вроде чей-то пристальный взгляд неотступно сверлил ему затылок. Обернувшись, он увидел лишь Мастера Атмоса, глядевшего себе под ноги.
— Десять человек послал наверх, следить за окрестностями. Еще десяток на тракт, смотреть за йотунами и на всякий случай, — доложился Бор. — Остальные пять десятков при нас, и три мы оставили в поселке. Думаю, справимся с любыми дикарями.
Верный Бор чувствовал, что хозяину не по себе. Старался успокоить, как мог.
— Молодец, Бор, — кивнул Терво. — Полагаюсь на тебя. А где ваши люди, капитан Сурга?
— Часть здесь, — ответил Май. — Остальных разослал на поиски тангу. Двоих отправил к Кагалымскому куму, узнать — не было ли побегов.
— Что за кум?
— Это начальник сыска при Кагалымском лагере, — пояснил Бор. Сам сын отпущенника, как и Май, он понимал каторжный язык, неведомый благородному Терво.
— Верно мыслите, капитан, — кивнул управляющий. — Нуте-с, ведите нас к мертвецам.
МИХА АТМОС. СЫН АЛАНА АТМОСА
6
«А может, и не надо стрелять, — думал Миха. — Вон сколько народу, стрельцы, Следопыты. Выскочить, крикнуть. Отца схватят, свяжут. Там дед Ойон что-нибудь придумает. Вылечит его».
Будто услышав его мысли, дед Ойон покачал головой. И показал Михе на лук. Мол, готовься.
Миха послушно взял лук в руки. Проверил, как натягивается тетива. Сел поудобней, прислонившись к стволу ели спиной. Хатэ показывала ему, как надо будет стрелять. Приподняться один раз, запомнить, где цель. Второй раз встать уже во весь рост, упираясь в ствол ногой. Хорошо прицелиться, пока не заметили. И выстрелить.
Стоило Михе дойти в мыслях до «и выстрелить», как его проняло не на шутку.
Стрелять он будет не в нарисованный кружок. Не в мертвую колоду.
Стрела, которую он вертит в руках, предназначается его отцу. Пусть он оборотень, йоро-мангу, да хоть сам Безликий Опустошитель!
Алан его отец, и в этом мире у Михи никого больше нет.