Чужой след (Попов) - страница 40

— Осторожнее! Пожалуйста, осторожнее! — то и дело предупреждал профессор.

Но все и без предупреждения действовали очень осторожно.

Уже вечером лопата Затулыворота ударилась о какой-то предмет, издавший гулкий звук.

— Потише, потише, Терентий Никанорович! — заволновался Качемасов и сам голыми руками принялся отгребать землю.

Вскоре уже можно было разглядеть какую-то выпуклую крышку, сделанную из очень плотного золотисто-коричневого дерева.

— Дывысь — гроб! — почему-то шепотом проговорил Затулыворота.

Но это был не гроб. Через полчаса удалось вытащить небольшой, но очень крепкий сундук, запертый старинным ржавым замком.

Солнце спускалось за горы, быстро темнело, и поэтому было решено сундук вскрыть в лагере.

Здравников взгромоздил находку себе на плечо и зашагал по каменистой тропинке. Профессор Качемасов ни на шаг не отставал от него.

В лагерь пришли уже ночью. Дежурный по лагерю Захар Перепелица начал разливать в алюминиевые миски жирный мясной борщ, но никто не шел ужинать. Все толпились около палатки профессора, где Здравников открывал таинственный сундучок.

— Входите, товарищи! — крикнул профессор. — Все вы участники экспедиции и имеете полное право присутствовать при осмотре нашей находки.

В маленькой палатке сразу стало тесно. Два фонаря «Летучая мышь» освещали стол, на котором стоял сундук. Виталий Здравников сильными ударами топора сбивал замок.

— Не иначе как золото! — прошептал Затулыворота.

Замок отскочил. Со скрипом поднялась крышка сундучка, обитая изнутри тонкой серебряной пластинкой, и свет упал на какие-то темные дощечки.

Профессор Качемасов дрожащими руками вытащил верхнюю дощечку и поднес ее к свету.

На дощечке были нарисованы русобородые, широкоплечие люди, которые вели торг с тонколицыми горцами в высоких бараньих шапках. На другой — богатырь в кольчуге и островерхом шеломе длинным копьем выбивал из седла скуластого всадника, шлем которого был украшен конским хвостом. Древний художник мастерски владел кистью, хотя все человеческие фигуры, по обычаю того времени, были изображены слишком удлиненными. Он прекрасно передал напряжение двух столкнувшихся конских тел, дикую ярость побежденного и спокойную гордость русского богатыря.

— Здорово нарисовано! — восхищенно проговорил Здравников, из-за плеча профессора любуясь картиной.

— Действительно здорово! — подхватил Петр Зотов. — Ишь, как он этого самого черкеса на копье поддел!

Профессор удивленно покосился на студента.

— Какого черкеса? — спросил он.

— А вон того, с лошадиным хвостом на голове!

«Что он говорит? — удивилась Надя. — Он же совсем не знает истории!»