Напуганные приходом горной зимы, двое измученных болезнью золотоискателей двинулись на запад, надеясь добраться до Калифорнии. В долине остался лишь один из четверых. Звали его Гэвин Рой.
Это был твердый человек, упрямый и умелый; он знал те секреты, которые позволяют выжить в одиночку. Выживание — вот единственное слово, которым можно описать его жизнь и дела. Мечта о Калифорнии представлялась ему такой же гиблой и безнадежной, как эта долина, или долина, которая была перед ней, — какой-то Богом забытый пыльный уголок где-то в районе «кастрюльной рукоятки» Техаса [2] — и он остался. Он влачил жалкое существование, кормясь тем, что давала земля, наскребая немного золотого песка из мелкого русла реки Дьябло — только-только хватало купить одеяла, патроны для винтовки да снисходительность какой-нибудь проходящей по этим местам скво. Апачи почему-то не беспокоили его, хотя он видел дымки их костров на холмах и время от времени, подняв глаза, замечал одного из них, наблюдавшего за ним с какой-нибудь голой скалы, настолько неподвижного, что он казался изваянием. Он гадал, почему они никогда не спускаются вниз. Но ему и в голову не приходило, что каким-то образом его одиночество вызывало у них уважение, почти пугало их.
Вот так он провел здесь два года.
А потом один караван фургонов, проходящий через долину ранней весной, был расколот внутренними ссорами, и те, кого здесь оставили, около тридцати мужчин и женщин, не считая детей, решили с отчаяния остановиться в долине и заняться обработкой земли.
Гэвин в тот день стоял лагерем у реки — тут он и подслушал их планы. Фургоны находились в сотне ярдов южнее, расставленные свободным кругом, и снаружи кольца стояли на страже три человека, высматривая апачей. Гэвин усмехнулся, обратив внимание на их позы — осторожные и напряженные. Он ленивой походкой двинулся вдоль берега, отбрасывая сапогом гальку, пока не приблизился к первому фургону, где стояла группа мужчин; они разговаривали и жестикулировали, показывая на долину, которая длинным пологим склоном поднималась к северу. Они рассуждали, как поделить хорошую землю у реки, когда появился Гэвин; он шагал по пыльной земле легкой походкой, задумчиво опустив глаза.
Он был высокий, худой, с глазами цвета мелкой воды — бесцветный с виду человек, ненужный здесь. На запястьях кости проступали сквозь кожу, и за три года жизни здесь он не загорел, но его тело приобрело какой-то пыльный желтый оттенок, как дубленая оленья кожа. Голос у него был тихий, потому что он отвык от разговоров, и старший в караване, человек по имени Эли Бейкер, вынужден был наклониться, чтобы расслышать его слова.