— Вам не удалось?
Он покачал головой.
— В наше время борьба за существование так сильна. Оказалось, что раньше меня уж записалось три кандидата. Один врач, хирург без практики. У него большая семья. Один поэт-декадент, ищущий сверхчеловеческих ощущений. И журналист. По поручению редакции, он летал на воздушном шаре, взвёл на себя небывалое преступление и пробыл два года на каторге, теперь ищет места палача, чтобы снова описать читателям свои впечатления. Конкуренция между газетами велика, как и везде.
— И вы?
— Мне остаётся одно: смотреть, смотреть и ждать, когда же, — на сотом, на двухсотом трупе, — я привыкну. Я ищу свой сон. Я мечусь по всем странам. С эшафота на эшафот. Где я, — там, значит, предстоит казнь.
— Вы едете в…
— Поезд приходит туда в половине седьмого, а гильотинированье назначено в семь. Я боюсь, чтобы поезд не опоздал. Казни теперь всё реже и реже…
Он умолк и сидел в углу, тщедушный, жалкий, — словно огромная, голодная хищная птица, ожидающая падали.
Стук колёс и покачивание поезда усыпили меня.
Когда я проснулся, поезд стоял в…
Это крошечная станцийка в полуверсте от города. Вставало серое, пасмурное утро.
За низенькой изгородью из кустарника, в двух шагах от поезда, мой спутник нанимал таратайку, с отчаянием жестикулируя и что-то объясняя извозчику.
Поезд тронулся.
Я видел, как мой ночной спутник вскочил в таратайку, и как она, поднимая облака пыли, вскачь поскакала по направлению к маленькому городку.
И среди этой пыли чернела сгорбившаяся спина человека, боявшегося опоздать на казнь.
Словно он сгорбился, чтобы удобнее всё время смотреть на часы.
И при мысли о том, что где-то там, какому-то неизвестному мне человеку с каждой секундой всё меньше остаётся жить, — мне стало страшно одному в купе.
Я вынул часы и с ужасом смотрел, как стрелка приближалась, приближалась, приближалась к семи.
Как быстро она шла.
И мне хотелось крикнуть ей:
— Стой!
И я чувствовал беспомощность, страшную беспомощность, которая меня разбивала.
Я проснулся в ужасе.
В безотчётном ужасе, который иногда почему-то охватывает вас ночью, и вы, как ребёнок, дрожите в темноте.
Мне снился сон.
Женщина переходила через улицу. Как вдруг камни мостовой провалились под её ногами, и земля быстро начала засасывать женщину.
Женщина страшно крикнула. Раз, два…
И я в ужасе проснулся.
Что это? Слышал я во сне или, действительно, меня разбудил женский крик?
Я вскочил, отпер дверь и выглянул в освещённый коридор.
Через номер от меня дверь тоже отворилась, и выглянул жилец, в одном белье, с перепуганным лицом.