— А как вы думаете, ваше превосходительство, может Патти ещё раз выйти замуж? — спрашивал он себя, слегка изменив голос, и отвечал своим собственным голосом:
— Отчего бы и нет? Думаю, что может!
Это заключилось катастрофой.
На днях Ивана Ивановича судили у мирового за избиение некоего мещанина, занимающегося литературным трудом.
Из протокола выяснилось, что городовой, стоя вечером на углу безлюдной площади, услыхал безумные вопли, летевшие откуда-то из сугроба снега. Прибежав на место происшествия, он увидел известного ему литературного мещанина, на котором сидел верхом Иван Иванович, тузил молодого человека кулаками, по чем ни попадя, и кричал:
— Нет, ты будешь меня интервьюировать, будешь!
Свидетели-репортёры показали, что Иван Иванович положительно не даёт им прохода. Одного прищучил у Доминика, когда тот хотел уходить, не заплатив за пирожки:
— Интервьюируй меня или буфетчику скажу!
Другого семь дней ждал у выхода из редакции, так что тот должен был уходить в трубу.
Третьего настиг в глухом переулке и грозил застрелить, если тот его тут же не будет интервьюировать по вопросу об употреблении мелинита при осаде крепостных бастионов. Репортёры просили мирового судью оградить их от приставаний Ивана Ивановича:
— Нас другие действительные статские советники, желающие интервьюироваться, ждут.
Мировой судья приговорил Ивана Ивановича на две недели ареста.
Нам будет очень прискорбно, если этот фельетон попадёт в руки Ивана Ивановича.
Горько зарыдает бедняга:
— Изъинтервьюируют, да ещё насмехаются!
Замечательнейший город в мире (Из скитаний по белу свету)
Замечательнейший в мире город.
Это не Париж, не Лондон, не Рим, не Нью-Йорк, а Бонн.
Крошечный городок северной Швейцарии, расположенный в небольшой котловинке, которую со всех сторон окружают невысокие горы.
Так что, когда вы подъезжаете, эта котловинка кажется вам большим круглым зелёным тазом, на дне которого осталось немного сора. — Это и есть Бонн — «замечательнейший город в мире».
Я попал туда совершенно случайно.
Ехал мимо и заехал. Без всякого дела, без всякой цели, — просто, чтобы где-нибудь остановиться и отдохнуть от чудных швейцарских видов.
Ничто так не утомляет, как эти «виды», открывающиеся из окна железной дороги.
И чем местность красивее, тем это утомительнее.
Словно вы целый день просидели перед какой-то движущейся панорамой.
В конце концов вам прямо хочется крикнуть:
— Баста! Меня уже начинает тошнить от этих красивых видов.
И вы выходите на первой попавшейся станции.
Такой станцией для меня оказался Бонн.
Он очень мил, глядя со стороны, а первый его житель, которого я увидел — единственный во всём городе извозчик, дожидавшийся на станции, — оказался приветливым и разговорчивым парнем.