— Сидни, — резко сказал он. — Думаю, ты знакома с Донной Стентон.
У окна скрестив на груди руки, стояла грозного вида Алхимик, выглядя все такой же худощавой, но угрюмой, какой я ее и запомнила. Еще не так давно я много времени проводила со Стентон, хотя нас наврятли можно назвать подругами, учитывая, что некоторые мои действия привели к тому, что мы обе оказалась под «вампирским домашним арестом». Если она и затаила на меня обиду, то не выказывала этого мне. Она кивнула мне в вежливом приветствии, все с таким же непроницательным лицом.
Остальные три Алхимика были мужчинами. Мне представили их как Барнса, Михельсона и Горовиц. Барнс, Михельсон и Стентон были одного возраста с моим отцом. Горовиц выглядел моложе, примерно на лет двадцать пять, и работал татуировщиком. Все они были одеты, как и я — в деловые костюмы невзрачных цветов. Нашей целью был, не привлекающий внимания опрятный внешний вид. Алхимики были, что-то в роде «Людей в Черном» на протяжении многих веков. На их лицах отражали свет татуировки в виде лилии, указывая на пренадлежность к Алхимиками, таким же, как и я.
Во мне снова возросла тревога. «Может это очередной допрос? Они хотели оценить и убедиться, осталась ли я изменницей или не поменялись ли мои взгляды на жизнь?» Я скрестила на груди руки и сделала нейтральное выражение лица, в надежде, что выглядела крутой и уверенной в себе. Если бы у меня был шанс изменить случившееся, я по-прежнему бы осталась тверда в своих убеждениях.
Прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, вошла Зои. Она прикрыла за собой дверь и окинула всех присутствующих испуганными, широко раскрытыми глазами. Кабинет нашего отца был огромным, он специально достраивал еще одну комнату к дому, чтобы вместить всех гостей. Наблюдая за своей сестрой, я видела, как она пыталась выглядеть невозмутимо, но я знаю, что она задыхалась в этом помещении словно в ловушке. Я встретилась с ней сочувственным взглядом и попыталась мысленно передать сообщение о том, что стоит молчать. Вроде сработало, и она быстрым шагом направилась в мою сторону, с уже менее заметным испугом.
— Зои, — произнес наш отец. И ее имя повисло в воздухе, давая понять, что он разочарован. Я сразу догадалась о причине. Она надела джинсы и поношенную толстовку, а каштановые волосы заплела в две милые, но неряшливые косички. По стандартам кого-то другого, возможно она и считалась бы «презентабельно одетой», но только не для отца. Я почувствовала, как она съежилась. Убедившись, что его осуждение было понято — отец познакомил Зои с гостями. Стентон наградила ее своим обычным вежливым кивком, а затем повернулась к отцу.