Следующие несколько часов Эйлин то бросалась к телеэкрану, то принималась шагать из угла в угол, уподобляясь львице в клетке. Каждый раз, как звонил телефон, она кидалась к аппарату так, будто от него зависела ее жизнь. Но Скотт не объявлялся.
Измученная вконец, она упала на кушетку и задремала. Разбудил ее шум подъехавшей машины.
В комнату вошел Скотт.
— Привет, крошка!
Он наклонился и поцеловал жену, потом хотел погладить кошку. Но та, увернувшись, проскочила под ногами и выбежала из комнаты.
— Дрянное животное! И ты против меня, — устало произнес Скотт. — Ну и денек!
Эйлин пошла искать кошку и вернулась с Камиллой на руках.
— Что происходит? Почему я ничего не знаю? Узнаю новость из радио — и телесообщений, а не от собственного мужа?
— О, Господи! — криво усмехнулся Скотт. Теплые нотки исчезли. — Стало быть, одной проблемой у меня больше. — Он прошел к бару и налил виски. Эйлин как тень следовала за ним. — Ну да ладно. Ты почему расстроилась? Что я не позвонил?
— И от этого тоже.
— Я пытался, но не застал тебя. А потом было просто некогда. — Он отхлебнул и сморщился. — Я думал, ты поймешь.
— Но почему ты не сказал о предполагаемом банкротстве?
Скотт вздохнул.
— Я сам ничего не знал. Ты думаешь, о таких вещах объявляют заранее? Банкрот бросает бомбу — осколки летят во все стороны. Даже партнеров не всегда ставят в известность. Я знал о некоторых финансовых затруднениях, но не предполагал, что дела так плохи. Надеялся, смогу контролировать ситуацию. — Он залпом осушил стакан.
— Значит, ты предполагал и ничего не сказал?
— Не хотел зря тревожить.
— Понятно, каждый сверчок знай свой шесток! Но я уже не в том возрасте, когда оберегают от трудностей окружающего мира. И ты это знаешь прекрасно. Почему не предупредил?
— Почему, почему… Мы в викторину играем, что ли?
— Ах, извините! Да как я смею интересоваться благополучием мужа! Я полагала, в нашей семье жена имеет право выражать некоторое участие.
— Я просто не хотел волновать тебя, — миролюбиво похлопал ее по плечу Скотт.
Но Эйлин вздрогнула.
— И только? Или есть другие причины?
— Какие еще причины? Что с тобой? Какие-то смехотворные претензии…
— Прошу прощения. Наверное, мне лучше заткнуться и перейти к выписыванию чеков!
— Какого черта, что ты хочешь, в конце концов?! — загремел Скотт. Глаза его метали молнии.
— Очевидно, я гожусь лишь на то, чтобы смехотворно жаловаться да платить денежки. Только вот денежки Крэнстонов никак не смехотворные. Так сколько тебе нужно, чтобы спасти «Сплендор»?
— Ага, вижу, все уразумела!
Он опять шагнул к бару, отвинтил пробку и наполнил стакан.