— Да, — кивнул, не разгибаясь, «Томпсон». — Есть! Могло бы быть…
Артур вдохнул так глубоко, как мог, на секунду прикрыл веки, а затем нагнулся и беспардонно сунул ладонь извивающемуся мальчишке за ворот. Ощутив кончиками пальцев знакомый металлический холод, Артур даже не стал ощупывать кулон. Лишь Бабочка давала владельцу способность идеально менять внешность. Пока недоумевающий «мистер Томпсон по бумагам» пытался сообразить, что там вытворяет англичанин с его братишкой… то есть с тем, что еще вчера было его братишкой, Артур крепко ухватил пленника за подбородок, задрал тому голову и внимательно вгляделся в его глаза, рассчитывая обнаружить разницу в цвете радужки — неизбежную при долгом использовании Вещи. Но оба глаза были одинаково мутными, зрачки — огромными… Артур задохнулся от неожиданной, невероятной догадки: только один… одна из его очень старых знакомых капала в глаза белладонной…
— Это невозможно… Марго… Это вы? Я слышал, что вы… Вас же…
— Казнили? Увы-увы. Как видите, я в относительном порядке. — Пленник подал голос, в котором прозвенела откровенная насмешка. — Я надеялась, что вы узнаете меня гораздо раньше. Но вы позабыли свою Марго. Ну-ну. Не волнуйтесь так — я не в обиде, прошло столько лет! И не ешьте меня взглядом, я вам еще пригожусь… Я ведь ваша давняя должница. Кстати! Артур! Прекратите уже меня лапать, как изголодавшийся ландскнехт. Прежде вы были куда галантнее.
Артур отпрянул, словно его опалило пламенем. Он узнал эти интонации и эту манеру насмешливо щуриться. Вне сомнения, в теле рослого белокурого юноши была сама Маргарита Зелле… Мадам Маргарита, великолепная Марго, несравненная Мата Хари, самая опасная и самая желанная из женщин… Помимо прочего, два года назад расстрелянная французами за шпионаж в пользу германской разведки. Марго — его первая… Артур вспомнил и неожиданно для себя покраснел как рак.
— Полноте. Нам ли с вами стесняться друг друга… Скорее развяжите меня, пусть принесут завтрак… и втолкуйте этому… фермеру, что со мной лучше дружить. Если, конечно, ему дорог тот розовощекий херувим, о нынешнем местонахождении которого знают только мои слуги, которые, как вы помните, без моего приказа шагу не ступят. А если ковбой совсем туго соображает, напомните ему, что ночью экспресс делал остановку в Бухаресте.
Надежда на то, что малыша-янки удастся скоро вернуть, стремительно развеивалась. Артур взглянул на беднягу-американца. Тот опасливо прислушивался к разговору, и, кажется, его разрывало между желанием бежать прочь, потребностью разобраться в происходящем и инстинктивным стремлением придушить и Артура, и то, что говорило и вело себя как женщина, но все еще выглядело как Малыш Стиви.