— Пуллинджер! — воскликнул Роджер.
Пуллинджер чуть не упал, но его держали сильные руки. Он слабо улыбнулся.
— Привет, Роджер, — произнес он. — Ты счастливый человек. Разрешите мне сесть и дайте что-нибудь выпить. Только побольше.
Пока его вели к креслу, он все время криво улыбался.
* * *
Ванна, бритье, бекон с яичницей вернули Роджеру человеческий облик. В течение нескольких дней напряжение не покидало его, но это не шло в счет. Пуллинджер назвал его счастливчиком, и Роджер не спорил. Пуллинджер тоже не мог жаловаться.
Он рассказал о своих приключениях сержанту Элу и Роджеру, не разрешив присутствовать больше никому. Удостоверение, которое он показал сержанту, обеспечило ему необходимое уважение. После того, как он покинул Роджера в отеле, Пуллинджер почувствовал беспричинную усталость и стал подозревать, что его чем-то опоили. Он обратился за помощью к одному из своих сотрудников, и его подобрали прежде, чем он потерял сознание. Этот сотрудник видел, как из отеля выводили Роджера, казавшегося пьяным. С Пуллинджером, бывшим в бессознательном состоянии, он стал преследовать машину, в которой увезли Роджера. Это была ночная погоня без всяких шансов на успех. Они не могли ни остановиться, ни вызвать подмогу. На перекрестке дороги Кантри-Парквей их начала прижимать к обочине другая машина, которая делала это до тех пор, пока первая не ускользнула. Но человек Пуллинджера продолжал преследование — ему удалось их настигнуть, и он увидел их пленника.
— Это была та еще погоня, но ведь мы могли бы потерять вас совсем, — сказал Пуллинджер.
Он пришел в себя рано утром. Они стояли в это время около того места, где потеряли след той машины. Потом они снова засекли ее. Роджер был все еще в ней. Он находился в бессознательном состоянии в течение двадцати четырех часов. Они вновь начали преследование и достигли старого дома Вебстера. Там они наткнулись на сигнальную проволоку.
— Они поймали Бадди, — говорил Пуллинджер вялым голосом. — Я ускользнул. Упал в глубокий овраг и какой-то ручей. Пока я выбирался, прошло достаточно много времени и я успел как раз к их паническому бегству, как будто под них подложили динамит… Я ждал, но близко не подходил. Потом приехали вы, но откуда мне было знать, что вы — свои?
— Ну, теперь все в порядке, мистер Пуллинджер, — сказал Эл, — можете успокоиться. Я связался со штабом, а они — с департаментом полиции Нью-Йорка, и если нам повезет, то далеко они не уйдут.
— Я бы разорвал их своими руками, — сказал Пуллинджер, глядя на свои руки, а не на Роджера.