Отец положил руку на его плечо.
— Нет! — пронзительно закричал Альберт.
— Да, — холодно ответил герцог.
Альберт отозвался оглушительным криком.
— Ты что, бросаешь мне вызов? — вскричал герцог.
Альберт закричал еще громче. Лицо у него стало совсем красным, он уже хватал ртом воздух. Герцог уже занес над ним трость, но пронзительные крики остановили его.
Он заколебался: ребенок может причинить себе вред. Герцогу приходилось слышать, что Альберт может пронзительно кричать, но он и представления не имел, каков этот крик на самом деле.
Этот крик действовал герцогу на нервы. С одной стороны, он должен был немедленно пресечь его, в то же время вид этого маленького личика, налившегося кровью и начинавшего уже багроветь, пугал его — ведь если он пустит в ход трость, эти ужасные крики станут еще громче, и малыш может получить какое-нибудь телесное повреждение.
— Сейчас же прекрати, Альберт, — приказал он.
Альберт продолжал вопить.
Герцог уже не мог выносить этот вопль — от него, казалось, вот-вот лопнут перепонки. А мальчик вдруг забился в кашле.
Герцог отложил трость. Альберт, говорили ему, хрупкий ребенок. Потому-то он не любит танцевать. Танцы скорей всего утомляют его. Но почему он не перестает кашлять?
— Если ты пообещаешь мне вести себя лучше, я не стану тебя бить, — сказал герцог.
Мальчик немного успокоился.
— Ну что ж, — продолжал герцог, — мы, кажется, пришли к соглашению.
Так оно и было. Альберт понял, что его крик столь же эффективно действует на отца, как и на остальных взрослых. Помог и кашель. И Альберт принялся кашлять снова, но при этом к кашлю его примешивался какой-то странный хрип.
Отец отвел его в детскую, куда не замедлили явиться и обе бабушки. Тем временем обнаружили, что Эрнест, вернувшись с прогулки, тоже кашляет.
Братья заразились коклюшем.
Обоим оставаться в детской, решили бабушки. Все, что только могли найти для их развлечения, принесли туда. Уроков было теперь не так много, зато много книжек с картинками, но больше других Альберт разглядывал ту из них, в которой говорилось о похищении двух саксонских принцев.
Он не возражал против того, что их держат в детской, поскольку вместе с ним был Эрнест: они могли играть, бороться, без конца расспрашивать о том, чем их будут угощать, когда они выздоровеют.
— Почему мама не приходит нас проведать? — спрашивал Альберт.
Эрнест не знал, а бабушки, когда их об этом спросили, завели разговор о чем-то другом.
Молодая герцогиня была заточена в собственной комнате. Она была напугана. Все стало известно. За ней шпионили. Ее видели с любовником, знали, что она заходила к нему.