Милый Альберт, он был возбужден, как малое дитя. Он пригласил Пэкстона, известного архитектора, и они стали думать, как им построить большое здание из стекла — нечто вроде оранжереи, только много-много больше. Этот стеклянный дворец должен был стать центром выставки.
Королева разделяла энтузиазм мужа и считала, что это дело стоящее. «Если бы министры, — думала она, — могли заниматься чем-нибудь подобным вместо того, чтобы спорить до хрипоты из-за всякой чепухи».
Однако они устроили спор даже из-за этого проекта, пытаясь его отменить. Альберт и его комитет приняли решение провести выставку в Гайд-парке, а некоторые члены парламента стали категорически возражать против этого. Бедный Альберт пришел в отчаяние, когда против выступила и «Таймс».
— Это же просто безумие, — стонал Альберт. — Если нас не пустят в парк, все наши усилия пойдут насмарку.
Однако тут произошло такое ужасное событие, что не только королева, но и Альберт даже думать забыли о выставке.
28 июня, когда сэр Роберт Пиль ехал по Конститьюшн-Хилл, его лошадь вдруг чего-то испугалась и сбросила его наземь. Он так сильно разбился, что и пошевельнуться не мог, а потому лежал на дороге без движения, пока его не заметили какие-то проезжавшие в экипаже люди. Они остановились рядом и, узнав его, отвезли домой, на Уайтхолл-Гарденс.
Там его положили на диван в одной из комнат внизу, где он через четыре дня скончался.
Королева расстроилась донельзя.
— Он все же был великий человек, — сказал Альберт. — Я никогда не забуду, что он сделал для меня тогда, когда меня так упорно отказывались понимать.
Королева с сожалением вспоминала о тех днях, когда она боялась, что сэр Роберт вот-вот сменит лорда Мельбурна. Она относилась к нему, разумеется, несправедливо, называла его «учителем танцев». Ах, как же она была глупа! Она смотрела тогда на лорда Мельбурна с обожанием, поэтому любой, кто пытался занять его место, неизбежно выглядел в ее глазах чудовищем.
Она написала сочувственное письмо убитой горем леди Пиль, выражая свое соболезнование. Сколько же печальных событий за последнее время! Два года назад умерла бедная тетя Софи; тетя Глостер явно тронулась умом и стала вести себя очень странно: на крестинах маленькой Луизы она забыла, где находится, и, встав с места посреди службы, подошла к королеве и опустилась перед ней на колени. Она едва сумела уговорить тетю Глостер вернуться на место, но присутствующие не могли этого не заметить. А теперь еще заболел дядя Кембридж, и казалось весьма вероятным, что он уже долго не протянет. Все дяди и тети постепенно оставляли этот мир, опадая с древа жизни, как сухие листья. Пришла печальная весть из Бельгии: дорогая тетя Луиза столько пережила, когда ее королевской родне пришлось бежать из Франции, что заболела неизлечимой болезнью. При этой горькой новости Виктория чуть и сама не заболела, ибо жену дяди Леопольда она любила больше всех остальных теток и дядьев.