Николя, прищурившись от бьющего в глаза солнца, окинул взглядом все это бушующее вокруг морс людей, своих соотечественников. Французское войско занимало близлежащие холмы до самой долины, достигавшей в ширину не более двух с половиной миль, — именно здесь должна была состояться решающая битва. Сейчас там царили мир и покой, зеленели поля посеянной ржи, волнуемой легким ветерком, доносившим ароматы с цветущих лугов, разделенных живыми изгородями на участки для выгона скота. Все эти поля и луга скоро вытопчут солдатские сапоги и конские копыта. А пока над простиравшимся вокруг раздольем пели птицы, да кружил высоко в небе хищный коршун.
Вдали на гряде зеленых холмов готовились к сражению британцы, там тоже курились дымы от костров, и мелькали алые мундиры, словно капли крови, обагрившей это свежее погожее утро. Николя разглядел офицера, очень прямо державшегося в седле и разъезжавшего по лагерю в сопровождении большей свиты адъютантов. Вероятно, это был сам Веллинггон. Ему не надо было опасаться спрятавшегося где-нибудь в засаде французского снайпера, подстерегавшего его, поскольку обе стороны соблюдали законы войны, ее кодекс чести, в соответствии с которым нельзя было убивать полководца неприятельского войска. Но зато шпионы и лазутчики обеих армий действовали очень активно, и ни для кого не было секретом, что Веллингтон, командовавший союзными войсками, мог бросить в бой шестьдесят семь тысяч человек разных национальностей, в то время как Император располагал армией численностью в семьдесят две тысячи человек.
Несмотря на горький опыт поражения, пережитый Николя на Пиренейском полуострове, исход нынешней битвы не вызывал у него никакого сомнения — эта битва у никому не известной деревушки Ватерлоо закончится полной победой Императора. Причиной этого было даже не превосходство французской армии в живой силе, а моральный дух французских солдат. Николя, готовый сражаться за свою родину до последней капли крови, чувствовал, что назревают исторические события. Он не знал, какая участь ожидает его самого. Но если ему не суждено было увидеть следующий рассвет, он все равно в душе благодарил судьбу за то, что провел эту последнюю ночь вместе с женщиной, которую любил, и успел полюбоваться восходом солнца накануне великого для Франции дня. Между тем край синего безоблачного неба окрасился ярким золотистым цветом, от земли поднимались испарения, предвещая душный день.
Николя вновь пришпорил коня и вскоре уже был у бивуака, где расположились офицеры его эскадрона, готовившиеся к завтраку на свежем воздухе. На большой походный стол, застеленный белой скатертью, были поданы холодный цыпленок и шампанское, которое привез в плетеной корзине один из вновь прибывших в полк офицеров. Николя с аппетитом поел и немного выпил. Шампанское настроило всех на легкий веселый лад, никто не хотел думать сейчас ни о чем серьезном. Каждый знал, какую цену они должны будут заплатить сегодня, вряд ли им придется когда-нибудь еще раз в жизни сидеть в этом кругу, ведь многим суждено погибнуть на поле брани.