Она надела платье из красного шелка на тонких бретельках, узкое, до колен — простота кроя лишь подчеркивала достоинства ее фигуры. На шее — серебряное колье с рубином и такие же серьги. Никакой вычурности. Только элегантность и изящество.
Кэтрин, которую Патриция «из лучших побуждений» одела в синее платье с гипюровой вставкой, стушевалась.
Патриция, как луч прожектора, чувствовала на себе взгляд Эрика. Она нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. В них она прочла восхищение на грани благоговения и еще тревогу. При других обстоятельствах этот взгляд свел бы ее с ума. Но не теперь…Она приложила все усилия, чтобы в ее глазах он не увидел ровным счетом никакого чувства.
В белоснежной рубашке и дорогом сером костюме он и сам был хорош. Патриция изо всех сил делала вид, что ее это нимало не интересует.
Всеми владело особое настроение, какое бывает, наверное, только в канун Рождества: ощущение светлого чуда, происходящего где-то совсем рядом.
У Патриции такого ощущения не было. Напротив, ее поташнивало всякий раз, когда она замечала нежности, которыми обменивались Алекс и Кэтрин. Когда Эрик попытался с ней заговорить, она ответила ему что-то такое, от чего тетя Кэт завела разговор о том, какие мужчины нежные существа и как их отпугивает женская жестокость.
В остальном Патриция держалась подчеркнуто уверенно и весело: всем улыбалась и с энтузиазмом ковыряла вилкой в тарелке. Есть до сих пор не хотелось, и в свете последних событий аппетит совсем пропал, но нужно было отдать должное стараниям хозяйки дома.
— Я буду встречать Новый год здесь, — бросила Патриция как бы между делом.
— Вот здорово, милая! — искренне обрадовался отец.
— Но на пару дней мне нужно слетать домой. Неотложные дела.
Поднялась волна общественного возмущения: как можно, в Рождество…
— Я же встретила праздник месте со всеми! — пожала плечами Патриция. И рассказала в лицах историю про дом с привидениями.
Все смеялись вместе с ней.
Ровно в полночь поспешили наверх — разбирать подарки.
В свертках «Для Патриции» нашлись: большой ежедневник в обложке из тисненой красной кожи от «Эрмес», золотой браслет, платье из шифона и что-то там еще. Она с деланым весельем открывала коробки и не запоминала, что там. Какие-то нужные и красивые вещи или бессмысленные безделушки. Не важно.
Она держала в руках кашемировый шарф цвета топленого молока и уже знала, что это от Эрика. В тон пальто. Теплый, чтобы не простудилась снова. Какая фальшивая забота!
Он смотрел на нее вопросительно: понравилось или нет? Она равнодушно кивнула. Он опустил глаза.