Для церемонии в кортесах мы с Марией выбрали роскошное платье с длинным шлейфом, привезенное мной из Бельгии. Служанка расчесала мои длинные черные волосы, заплела их в косу и уложила вокруг головы, закрепив диадемой, усыпанной жемчугом и бриллиантами. Я долго и придирчиво смотрелась в зеркало: в тот день мне нужно было выглядеть как подобает истинной королеве.
Мы с Филиппом вошли в собор рука об руку. Я старалась копировать горделивую поступь матери, вспоминала наставления Беатрис Галиндо о том, что настоящая принцесса всегда должна держать спину прямой. При нашем появлении делегаты все как один поднялись на ноги. Я несказанно обрадовалась, заметив среди них адмирала Кастилии Фабрике Энрикеса и приближенного моей матери кабальеро Педро Лопеса де Падилью.
После традиционных приветственных речей делегатам прочли вслух все положения вильяфафилского трактата. По словам Филиппа и его советника Де Вере, мои отец и муж единодушно решили, что во имя интересов государства судьбу Кастилии следует передать в руки эрцгерцога, ибо состояние моего здоровья не позволяет мне выполнять обязанности правительницы. Кортесам надлежало признать принца-консорта королем и не препятствовать его грядущей коронации в Вальядолиде.
Доказательства моего безумия повторяли друг друга и выглядели не слишком убедительными.
Вид людей, готовых решить мою участь, не считаясь не только с моим мнением, но и с волей моей матери, объявившей меня своей наследницей, привел меня в ярость. Пришло время положить конец подобной несправедливости. Не обращая внимания на возмущенный возглас мужа, я поднялась на ноги, вышла на середину зала и, возвысив голос, спросила у присутствующих, узнают ли они Хуану, законную дочь королевы Изабеллы Католички.
— Смотрите внимательно, — призывала я. — Кто я, по-вашему, если не та, кого сама Изабелла пожелала видеть своей наследницей?
Народ в соборе словно пробудился ото сна.
— Мы узнаем вас, Ваше величество, — произнес председатель кортесов, изгибаясь в поклоне.
— Что ж, если вы узнаете меня, — продолжала я, — я приказываю вам удалиться в Толедо. Там вы присягнете на верность королеве Кастилии, а я, в свою очередь, поклянусь уважать ваши права. Или вы не слышали, что мой отец отозвал свою подпись под трактатом, на который ссылается его светлость.
В зале поднялся невообразимый шум. Одни требовали, чтобы мне предоставили слово, другие приняли сторону Филиппа, третьи вспомнили, что мой отец не был расположен заключать союз с зятем и подпись под трактатом у него могли вырвать лишь под угрозой оружия. В конце концов депутаты попросили у меня аудиенции, и я пообещала принять их на крытой галерее монастыря.