В Вилья-де-Аркос в мое распоряжение предоставили епископский дворец, красивое строгое здание, соединявшееся галереей с церковью, в нефе которой установили гроб с прахом Филиппа. К дворцу примыкали три особняка, в которых разместилась свита Каталины, младшего Фердинанда и моя собственная.
Маленький Фердинанд вернулся ко мне сразу после смерти своего отца. Мальчика привез из Симанкаса его воспитатель, славный Педро Нуньес де Гусман. Прежде я не догадывалась, каким любящим и преданным может быть малыш четырех лет от роду. Фердинанд не только узнал во мне свою мать, но и помог мне вновь почувствовать себя любимой и нужной. Когда я ласкала крошку Каталину, сын тоже спешил приласкаться ко мне, и я обнимала его с легким сердцем, зная, что горести последних месяцев не отравят молока, наполнявшего мои груди. Фердинанд оказался на редкость смышленым мальчиком, и я не могла нарадоваться его успехам. Он бойко говорил, бегло читал и знал на память много стихов из «Песни о моем Сиде»[19]. По ночам я брала Каталину и Фердинанда к себе в постель, и кошмары обходили меня стороной. Раньше я мало занималась детьми, но теперь бескорыстная привязанность сына и удивительное тепло, исходившее от тельца Каталины, дарили мне море любви и радости, в которых я так нуждалась; они стали соломинкой, за которую я ухватилась в надежде спастись. Я дала себе слово, что стану настоящей матерью и никогда не расстанусь со своими детьми.
Прожив в Вилья-де-Аркос восемнадцать месяцев, я поняла, что моя боль постепенно стихает. Мы с Филиппом наконец простились, и он побрел по окруженной мглой дороге смерти, а я потянулась обратно.
Ко мне посватался английский король Генрих VII, тот самый, что тайком приезжал посмотреть на меня в Портсмут. Я не приняла его предложения всерьез, но оно показалось мне лестным. Когда мы с фрейлинами, смеясь, обсуждали перспективы нового брака, я снова почувствовала себя юной девушкой — красивой и талантливой, храброй и беззаботной.
Весной тысяча пятьсот восьмого года, когда уже близились теплые летние деньки и я предвкушала конные прогулки по кастильским полям, мое счастье рассыпалось, словно песчаный замок. Отец повел войска в Кордову, чтобы покарать мятежных андалусцев, и забрал с собой Фердинанда.
Король опасался, что в его отсутствие знать попытается лишить престола Карла, который оставался во Фландрии, в пользу Фердинанда, казавшегося им большим испанцем. На самом деле отец хотел не только защитить права старшего внука, но и обезопасить самого себя от выступлений феодалов, которые мечтали отобрать у него кастильское регентство и уже пытались осуществить свои планы сразу после смерти Филиппа.