Надо было еще найти место для стихов Энн Секстон «В Бедлам[5] и наполовину вернувшись». Еще один писатель, прошедший через помешательство и самоубийство.
Зазвенел звонок. Трубочист практически впал в дверь. Под глазом фингал, на лице ссадины, костюм порван, на волосах кровь. Он прохромал к креслу и сказал:
– Виски, пожалуйста, Джек Тейлор.
Я налил ему большую порцию. Он выпил залпом, и я протянул ему сигарету. Спросил:
– Дрались в костюме?
– Это не был вызов.
– Что-то другое, так?
– Верно, что-то другое.
Он остановил на мне свои темные глаза и спросил:
– Что вы теперь думаете о тинкерах?
– Вам это интересно?
– Сегодня… да.
– Я с вами работаю, и мне это нравится.
Он не отвел глаз.
– А если бы мы жили в соседнем доме, Тейлор, как бы вы к этому отнеслись?
– Обрадовался бы.
Он коротко рассмеялся:
– Что-то слабо верится.
– Вы мне не верите?
– Пойдемте.
Фургон стоял в аллее, на крыльях и дверцах глубокие вмятины.
– Господи, что случилось, в вас швыряли камнями?
– Вы угадали.
Он завел фургон и спросил:
– Вы знаете что такое дневка?
– Место, куда селят племя, вроде турбазы.
Это его позабавило. Он пробормотал:
– Турбаза, как обычно это звучит.
От этих слов так и несло снисходительностью. Я сказал:
– Слушайте, Трубочист, последите за тоном. Что бы ни случилось, я в этом участия не принимал. Я же с вами, припоминаете?
Горечь спустилась от его глаз ко рту, заставив губы подергиваться. Он потрогал губы и сказал:
– Вы из постоянных жителей. Пусть вы считаете себя вне закона, все равно вы один из них.
Я сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей, но мне они чертовски не понравились. Достал сигарету.
Трубочист приказал:
– Прикурите две.
Ребенку во мне захотелось крикнуть:
– Купите свои.
Я прикурил сигареты и протянул одну ему. Он сказал:
– Я обидел вас, Тейлор.
– Не берите в голову, приятель.
Он сосредоточился на дороге. Никотин усугубил напряжение. Он остановился у Дэнган-хейтс, и мы вылезли из машины. Он кивнул в сторону долины и сказал:
– Смотрите.
В основном я мог видеть только дым. Я спросил:
– Пожар, горит кустарник. Ну и что?
– Это и есть… турбаза.
Приглядевшись, я рассмотрел бродивших в дыму людей. Мужчины, прихрамывая, пытались залить огонь водой. Босоногие дети плакали, держась за юбки своих матерей. Не осталось ни одного целого фургона. Те, что не горели, уже превратились в головешки или были перевернуты.
Я спросил:
– Где же полиция?
Он презрительно фыркнул и ответил вопросом на вопрос:
– Вы новости слушали?
– Конечно.
– Об этом вот что-нибудь передавали?
– Нет.
– Потому что это не новости.
– Кто это сделал?
– Добропорядочные граждане, которые ходят в церковь.