— Так, значит, ты никуда не уезжал из Бостона?
Он сел в кресло возле кровати.
— Я пришел сюда не для того, чтобы рассказывать о себе. Я хочу знать, как ты живешь. Чем занимаешься? Как вы ладите с сестрой Харкорта?
— Я тебе уже сказала, что она хорошая женщина.
Эдилин пристально смотрела на него. С ним что-то было не так, с ним произошло что-то очень плохое, но она не могла понять, что именно.
— Ты кажешься худым.
— У меня нет женщины, которая бы следила за тем, что я ем и когда, — сказал он.
Эдилин была в ночной рубашке, и он никогда в жизни не видел ничего красивее.
— Ангус, — прошептала она и откинула край одеяла, приглашая его лечь к ней.
— Ты чертовка! — воскликнул он. — Перестань меня искушать. Я собираюсь завтра уехать из города и зашел, чтобы попрощаться. Но я должен знать наверняка, что у тебя все хорошо, и хочу услышать это из твоих уст.
— Да, у меня… — Эдилин замолчала и через пару секунд подняла на него глаза. — Нет! Я не буду лгать. Мне тоскливо и скучно. Временами мне так тоскливо, что я боюсь сойти с ума! О, Ангус, эти мужчины… Они все такие скучные. Иногда мне кажется, что своим занудством они сведут меня в могилу. Меня тошнит от их речей. Одни пытаются произвести на меня впечатление своей образованностью, другие ведут нескончаемые разговоры о видах на урожай.
— Выходит, они все умеют читать? — улыбаясь, спросил он.
— Лучше бы они не умели. Они думают покорить меня стихами и серенадами. Они думают, что если умеют читать на латыни, то за это их можно полюбить.
— А это не так?
— Скажешь тоже! — Она раздраженно махнула рукой. — Пожалуйста, расскажи мне, чем ты занимаешься. Я так по тебе соскучилась!
— Соскучилась? — переспросил он. — Я…
Он не хотел говорить, что думает о ней каждый день. Он так и не смог уехать из города, в котором жила она. Всякий раз, как он пытался заставить себя уехать в Виргинию, мысль об Эдилин останавливала его. Не было ни одной ночи, чтобы он не стоял под ее окнами и не смотрел на окно ее спальни. Он знал, когда Эдилин гасила лампу, и знал, что иногда она засиживалась за книгой допоздна.
— Как поживает Табита? — спросила Эдилин, и имя соперницы прозвучало в ее устах как ругательство.
— Отлично. Мы должны завтра пожениться, перед тем как отправимся в Виргинию.
Эдилин вытаращила глаза.
— О, девочка моя, я тоже скучаю по тебе! Я не видел Табиту с того дня, как мы сошли на берег. Мы попрощались, — он не сказал, каким «ласковым» было прощание Табиты, — и она исчезла из моей жизни. Наверное, сейчас она уже вышла замуж за какого-нибудь здешнего парня.