— Стефан — странный человек, — размышлял вслух Генрих. — Мне трудно представить его своим врагом. Вот и мать называет его своим недругом, и в то же время, когда о нем говорит, выражение ее глаз становится теплее.
— Тот, кто захватил твой трон, — узурпатор и главный враг.
— А все же мне как-то трудно видеть в нем врага. Он проявил в отношении меня непонятную доброту. Когда я был в Шотландии, чтобы начать против него поход, и не получил там поддержки, на которую рассчитывал, он дал мне денег и возможность вернуться обратно в Нормандию. Что ты скажешь о таком человеке?
— Что он дурак, — ответила Элинор.
— В какой-то мере это так. Но, видимо, не совсем. И знаешь, не похож он на настоящего врага.
— Перестань, любовь моя, он же отнял у твоей матери корону. Собирается вместо тебя на трон посадить Юстаса. Ты должен считать его настоящим врагом.
— Конечно. У людей бывают странные влечения. Мне хочется поближе узнать Стефана.
— Оставь в покое его характер, лучше займись его короной, которая принадлежит тебе по праву.
— Это верно. Скоро я отправлюсь в Англию и займусь.
Так проводили они последние дни медового месяца, но любовная идиллия подходила к концу, и начиналась трудная борьба за английский престол.
* * *
Они поехали в Фале, где Элинор встретилась с грозной Матильдой, графиней Анжуйской, дочерью английского короля Генриха I, известной еще как императрица ввиду первого брака с германским императором.
Наконец-то эти две женщины встретились.
Матильда, конечно, была довольна женитьбой своего сына на богатейшей женщине Европы. Сильный характер в Элинор она тоже оценила.
Элинор знала о прошлом матери своего мужа и считала, что та повела себя в жизни неправильно. И вот эта неудачница, не сумевшая обуздать свои страсти, перед ней. Она все еще хороша собой, но характер ее суров. Этим Генрих, молодой муж Элинор, на нее очень похож. Пока же ничего плохого она от Генриха не видела, а по слухам он бывает весьма крут. «Он никогда не повысит на меня голоса, — говорила себе Элинор. — А вдруг? Ну что ж, герцогиня Аквитанская не из тех, кто испугается вспышки мужского раздражения».
Матильда вспоминала былое и сетовала, что если бы она была помоложе, то поехала вместе с Генрихом. Англичане — странный народ, понять их непросто. Они провозгласили ее королевой в Кентербери, и предстояло сделать то же в Лондоне, как вдруг они восстали, и, когда она со своей свитой направлялась на званый обед, толпа ринулась на штурм королевского дворца, так что она едва сумела бежать.
Генрих знал подробности случившегося. Когда они с Элинор остались одни, он ей рассказал, что Матильда повела себя во время коронации столь вызывающе, что англичане не снесли ее оскорбительного высокомерия.