Лорелея опустила взгляд на свои руки, нервно теребившие складки платья:
— Я не знаю. Мадам, вы говорите так, как будто очень хорошо знаете Дэниела.
— Так оно и есть, моя дорогая.
— Откуда? — но она уже знала ужасную правду. — Вы общались в Карме?
Жозефина кивнула:
— И не только. Моя дорогая, это невозможно передать словами. Мы оба ожидали, что в один день мир для нас перестанет существовать. Ну, разве стоит удивляться, что мы держались вместе в то безнадежное время?
— Вы были любовниками, — проговорила Лорелея, чувствуя как внутри нее все онемело от боли и горя.
Жозефина не стала ни отрицать это, ни подтверждать.
— Это все в прошлом. Мы должны решить, что делать сейчас.
— Делать? Я ничего не могу…
— Чепуха. Теперь мы подруги. Доверьте мне выбрать решение, как сейчас поступить.
— Пожалуйста, Сильвейн, не спрашивай меня сейчас ни о чем.
Лорелея в слезах выбежала из дворца и пошла по дорожке парка мимо аккуратно подстриженных кустов живой изгороди, цветущих апельсиновых деревьев, не оглядываясь на Сильвейна, следовавшего за ней. Она знала и помнила только одно: ее муж, любимый ею человек предал ее.
— Ты бледна как снег. Что она тебе сказала? — допытывался Сильвейн. — Лорелея, умоляю тебя!
— Я иду к отцу Джулиану.
Сильвейн схватил ее за руку:
— Я не могу тебе позволить пойти к нему.
— Ты не сможешь остановить меня! — воскликнула Лорелея. Она с трудом вырвалась из цепких рук юноши. А в голове билась мысль: «А что, если и Сильвейн посвящен в эту тайну? Он был прошлым летом в Ивердоне вместе с отцом Гастоном».
Лицо Сильвейна стало мрачным.
— Я иду с тобой.
— Это мое личное дело.
Она поспешила к зданию старинного монастыря. Пусть Сильвейн идет за ней. Отец Джулиан все равно прогонит его с позором. Но кто же прогонит боль, терзающую ее душу?
В монастыре было тихо, и только от круглой беседки, сплошь увитой цветущими розами, слышалось пчелиное жужжание.
Лорелея направилась прямо к кельям монахов. На низкой скамеечке у входа в комнату отца Джулиана сидел человек в коричневой рясе. Он взглянул на вошедших, капюшон упал с его головы.
— Отец Эмиль, — проговорила Лорелея. Боже! Она смотрела на это доброе лицо, и ей хотелось доверить ему боль своего сердца.
— Привет, моя дорогая, — каноник встал и взял ее за руку, потом холодно взглянул на Сильвейна: — Что ты здесь делаешь?
Сильвейн подбоченился:
— Я на службе у Дэниела Северина.
— Только таких, как ты, он и может нанимать.
— Я должна поговорить с отцом Джулианом, — прервала их Лорелея. — Это очень важно.
На мгновение в глазах отца Эмиля промелькнул испуг. Он покачал головой: