— Ты говоришь так на основании личного опыта?
— У меня никогда не было стычек ни с кем из них. Я старался держаться от них подальше. Хотя это было нелегко. Когда я был совсем еще молод, Фрэнку и его ребятам принадлежал каждый дюйм на здешних улицах. Ты делал то, что тебе говорили. — Куп подошел к могиле. — Удивляюсь, как это мать Кевина не унюхала такой аромат. Наверное, они засыпали их известью.
— Ты знаешь, кто здесь похоронен?
— Почему ты спрашиваешь об этом меня?
— Потому что ты вырос здесь.
— И к чему ты клонишь?
— Я уверена, что до тебя доходили слухи о пропавших женщинах.
— У Салливана и его банды был настоящий конвейер из молодых девушек. Если твой ай-кью превышал уровень пятилетнего ребенка, он выводил тебя на первый план. Жаль, что этот деятель сдох. Тебе было бы интересно взглянуть на него.
— С чего ты так решил?
— Он был серийным убийцей. Рядом с ним даже Тед Банди[13] показался бы тебе образцом добродетели.
— Помнится, Салливана не арестовывали ни единого раза.
— Так и есть. Он был неприкасаемым. Такого положения можно добиться, только имея могущественных покровителей.
— Мы знаем кого-нибудь?
Куп отрицательно покачал головой.
— Тебе известны имена кого-нибудь из жертв Салливана?
— Нет.
— Но ты же должен знать хоть что-нибудь! Этот человек властвовал в Чарльстауне. Уверена, ты…
— Дарби, я не ходячий учебник по истории тех ублюдков, что жили здесь.
— Тогда что тебя беспокоит?
— Салливан для меня — больная тема. Люди, которые жили здесь в то время, пока я учился в школе, включая моих родителей, считали его кем-то вроде Робина Гуда, который, да, не был таким уж бессребреником, но зато хранил город от наплыва наркотиков. Чушь собачья! Салливан начал продавать героин на южной окраине Бостона, заселенной преимущественно ирландцами, сделал на нем большие деньги, а потом приходит сюда и говорит людям, что убьет любого, кого поймает за его распространением. Этот человек был гением в способности угодить и нашим, и вашим.
«И все-таки здесь что-то не так!» — упрямо думала Дарби.
— Кроме того, ты же знаешь, как я отношусь к Чарльстауну. За ним закрепилась репутация города, в котором для повышения собственного благосостояния люди только и делают, что планируют ограбление банка или бронированного автомобиля, перевозящего деньги. У нас есть здесь наркоманы и бандиты? Несомненно. Но назови мне место, где их нет. Разумеется, пресса
кого хочешь убедит в том, что мы здесь все такие. Но Чарльстаун изменился. И люди стали другими. Джентрификация смела почти все дерьмо, но пресса не хочет говорить об этом. А когда в новостях сообщат о том, что в подвале дома Кевина Рейнольдса обнаружен склад костей, вся эта пена насчет заповедника ирландской мафии снова всплывет на поверхность. Это как грязное пятно, которое никак не удается отстирать с нижнего белья.