Сотни голосов шептали на разные лады, звали к себе. Обещали, манили, пугали… Говорили: ты наша, ты с нами… Не отдадим, не позволим, заберем. Завораживали, очаровывали, сулили вечную сладость. Требовали, стращали, угодливо поддакивали… Нашептывали, желая пленить своими речами. Грубили, принуждая ответить, затягивали в водоворот. Угрожали…
– Если сейчас не откроешь глаза, скормлю тебя этому туману!
И хлобысть!.. Щека запылала от удара. Хрясь! И на другую обрушилась пощечина. Опть!..
– В следующий раз отвечу, – пообещала я кому-то. А то, чую, мне таким макаром челюсть своротят!
В лицо плеснули водой, потом его коснулось что-то мягкое. Я открыла глаза.
В едва теплящемся свете факела на меня своим прозрачным взглядом смотрел Морвид.
– Ольна? – почему-то недоверчиво уточнил он.
– Ольна, Ольна, – прохрипела я. – А ты кого ждал, Первого Перста Адорна?
Счастливая улыбка расплылась по грязному лицу жреца. Он неосознанно сотворил жест, отгоняющий скверну, и, наклонившись, обнял меня.
– Слава Всеблагому! Я уж напугался, что туман тебя выпил.
– Поперхнулся, – отрезала я, пытаясь высвободиться из его объятий.
Ага, сейчас! Жрец обнимал меня так самозабвенно, словно тысячу лет не видел. Словно я была самым дорогим человеком на свете.
Не выдержав проявления чувств, я шепнула ему на ухо:
– Тебе что, сила Лемираен в пояс ударила?
Морвид едва не подпрыгнул, отскакивая от меня на полметра. Его лицо было пунцовым от возмущения.
– Ты теперь это мне по делу и без дела припоминать будешь?! – сдавленно зарычал он.
Я лишь хмыкнула.
– А к чему такие нежности? Ты ж мне в порыве страсти едва ребра не переломал.
– Ольна! – обиделся он. – Я ж действительно переживал…
– Ладно, проехали, – отмахнулась я. – Лучше скажи, все живы? И вообще, где мы оказались?
– В храме Фемариора.
– Где? – Моему удивлению не было предела. – Это что еще за гусь?
Где-то это имя я уже слышала, только никак не могла вспомнить, где. Морвид начал мне объяснять, уже не задаваясь вопросом, почему я опять не знаю элементарных вещей.
– Когда-то был четвертый бог в мире Бельнориона, и звали его Фемариор. Однажды он восстал против остальных, возжелав поработить всех живых существ. И тогда трое богов низвергли его и убили, а могилу, где его похоронили, прокляли навеки. У бога было много последователей, но они отвернулись от него, приняв веру наших богов, или сгинули, пораженные их проклятьем. А сам мир, пытаясь исторгнуть даже память о нем, окрестности могилы сделал пустошью, чтобы никто не селился вокруг. Но сущность Фемариора была такова, что даже после своей гибели он вредил всему живому. Так в пустоши, окрест его могилы, возник Догонд со всей его нечистью.