– Хорошооо! – закричала я и вдруг запнулась. А как же Мишка? Значит, все?
– Что ты, Лисенок? – встревожилась мама.
– Ничего. – Я широко улыбнулась, чтобы не пугать маму. – Мне на минуточку нужно во двор. Я пойду? Ты не обидишься?
– Нет.
У нее встревоженный вид, а мне нужно подумать. Я чмокнула ее в щеку и побежала к двери.
– Вечером поход в кафе! – крикнула я из прихожей.
Надела кроссовки и спустилась во двор, чтобы думать без никого. Мои ноги сами понесли меня к зарослям сирени. Она давно растет в нашем дворе и стала высокой, как и деревья. Я никогда не видела такой сирени, как у нас. У нее толстые стволы, а к осени цветы превращаются в коричневые шишечки. Зато весной она какая! Вся в пухе и перьях из цветов белой сирени и розовой. И листья блестят солнцем, как зеркальца. Я полюбовалась сиренью, и мне захотелось ее домой. Я обошла кусты, поразмыслила и полезла повыше. Стянула ветки в охапку и засунула нос в пахучее и холодное облако крошечных цветов. Мои легкие наполнились запахом четырехлопастных пропеллеров и выветрили мысли из моей головы. А когда открыла глаза, перед моим носом, откуда ни возьмись, замаячила счастливая цветочная пентаграмма. Ам! Я почавкала белоснежным счастьем и загляделась на синее небо в зеленых заплатках из листьев сирени.
– Ты че делаешь?
Я глянула вниз, у кустов сирени стоял маленький мальчишка.
– Цветы рву. Не видишь, малявка?
– Они не твои!
– Хочешь сиренью по лбу?
– Не твои! – крикнул он и отбежал подальше.
Я ломала сирень, а вредный мальчишка канючил, что она не моя.
– Общая! – Я размахнулась огромным букетом сирени.
– Моя! – вякнул мальчишка и испарился как дым.
Я шла домой под дырчатой тенью плакучих березок у маминого окна. Они уже надели сережки и развернули тонкие листья к солнцу, а я вспомнила их осенью. Сейчас они веселые и нарядные, а скоро заплачут под осенним дождем.
«Не вербочка белая, – подумалось мне, – а березка – мама моя».
Я осторожно погладила березовый лист и убрала руку. Лист дышал устьицами, ловя солнечный ветер. Не надо ему мешать. Осенью солнца мало, а зимой его, считай, нет. И листьев тоже нет. Ничего нет. «И у тети Милы тоже может ничего не быть», – вдруг подумала я. Остановилась у подъезда и поделила букет надвое, для мамы и тети Милы. Поднялась наверх и положила сирень у Мишкиной двери.
– Какая разница, кто его принес? Главное, ей будет хорошо.
Я распахнула дверь, мама ждала меня в прихожей. У нее были такие испуганные глаза!
– Мам, а я сирень тебе принесла! – крикнула я и засмеялась.
Она прижала меня к себе, и я услышала сердце, общее для нас двоих.