— С восьми лет. После того как родители погибли в автомобильной катастрофе, она вырастила пятерых моих братьев и меня.
— Сочувствую.
Прекрасно! Она уже не ворчит. Но разговор не клеился. У него появилось чувство, что Рейчел ловко уклоняется от дискуссии. Наблюдая, как зубцы вилки приближаются к пунцовым губам, он не мог подавить воспоминание о том, какой нежной и манящей она была в его объятиях. В другое время и в другом месте он бы уже пошел в атаку. Но нет смысла усложнять ситуацию, дав волю влечению, которое он испытывает к ней.
— Дайте мне знать, если я очень докучаю вам.
— Должно быть, у вас было трудное детство, — пробормотала Рейчел.
— Тяжело было потерять родителей. Но бабушка любила нас. И мы росли все вместе. Это многого стоит. — Он подался вперед и оперся на локти. — А вы неразговорчивы.
Она проглотила спагетти.
— Да, это так.
— Почему?
Молчание и сжатые губы. Она явно не хотела отвечать, но Форд ждал.
— В общем, потому что я предпочитаю собственную компанию, — со вздохом ответила она.
— А в частности?
— Почему мы с вами должны стать закадычными друзьями?
Он не обратил внимания на то, что фактически получил отставку.
— Как получилось, что вы предали сестру?
— Откуда вы взяли это? — Глаза Рейчел вспыхнули.
Что за загадка эта женщина! За холодным фасадом — такая жаркая страсть. И невероятная уязвимость. Что же случилось в семье, если она настолько обижена?
— Кристал сказала, что вы убежали из дома. Почему? Семья — это очень важно.
— Да. И вся моя семья — близнецы.
Упрямая женщина. И за ее неподатливостью стоит желание защитить малышей.
— Расскажите мне, почему вы убежали из дома.
Она наклонила голову, светлые прядки упали на лоб. Быстрое движение руки, и волосы легли на место.
— Я знаю, почему вы меня расспрашиваете.
— И почему же? — после секундного колебания спросил Форд.
— Информация — сила. Вы хотите, чтобы я рассказала вам о своем прошлом, а потом воспользуетесь этими сведениями мне во вред.
Она права.
— Но ведь я рассказал вам свою историю.
— Специально. — Рейчел искоса взглянула на него. — Не сомневаюсь, предполагалось, что я поверю, будто малышам будет лучше, если они вырастут под мужским присмотром, уравновешенным маленькой ласковой бабушкой.
— Может быть, я просто хочу поддержать разговор.
— Пожалуйста, все средства хороши в любви и на войне. — Она вскинула брови. — А вы завоеватель до мозга костей.
— Очень умно. — И он поднял стакан с водой в знак одобрения.
— Почему у меня такое чувство, будто это вас удивляет?
— Меня все в вас удивляет, — усмехнулся Форд.
— Ха-ха, спасибо. — Она подняла свой стакан и стукнула об его.