— Или усугубить, — пробормотал Рамиро.
— Вы что-то сказали, ваше высочество?
— Продолжайте, граф Сезан. Весьма познавательная лекция.
— Охотно. Второй принцип — это выборность. Государственная власть рождается из честных выборов, а не посредством военных переворотов и заговоров. Власть выбирается на определенный и ограниченный срок. Это нам, конечно, не подходит, — сладко улыбнулся министр, — к тому же наша форма правления по сути своей демократична настолько, насколько это может быть. Фасинадо удалось уйти от тирании.
— Ну, почему же, — заметил Альваро, — вспомнить хотя бы одного из моих предков, Хорхе III…
— Хорхе III был сумасшедшим, извините за такие слова, ваше величество, — встрял Рубен де Флорес.
— Зачем извинения! Хорхе таким был, и довольно.
— Мы остановились на выборах, — с нажимом произнес Сезан. Рамиро даже восхищался его настойчивостью. — Демократические выборы предполагают реальную соревновательность различных кандидатов, альтернативность выбора. Реализация принципа «один гражданин — один голос» раскрывает смысл политического равенства. Точно так же, как голосует королевский совет, только в масштабе страны. И это работает, в чем мы все можем убедиться! И народ получает больше прав. — Он заговорил осторожнее, понимая, что ступает по тонкому льду. — Если греки придерживались подобных принципов, отчего нельзя применить это у нас? Народ не столь туп, как мы привыкли о нем думать. Он жаждет получить свое право, тянется к нему. Эти права защищают граждан от… произвола власти. От сумасшествия. К ним можно отнести равенство всех граждан перед законом, право на частную жизнь, право не подвергаться пыткам, наказанию без суда, свободу вероисповедания и прочая, и прочая. Право избирать и быть избранным, свобода выражения политических суждений, свобода голосования, право на создание политических и общественных организаций, право подавать петиции властям… Не бывает государственного устройства, где не была бы выражена часть этих прав.
— Вы идеалист, граф, — заметил Альваро. Рамиро внимательно наблюдал за ним: король слушал, чуть заметно хмурясь.
— Я не идеалист. Я прекрасно осознаю, что все не так просто. И я не призываю установить на Пуэрто дель Фасинадо демократический режим. — Он покосился на Рамиро, ответившего настороженным взглядом. — Меня вполне устраивает та власть, которая есть. Но я говорю все о том же — о помощи, которую мы можем попросить. Первый консул благосклонно выслушает нас. И если мы обретем покровительство Бонапарта, здесь станет легче жить…
— Легкая жизнь, граф Сезан, — отчеканил Рамиро, — начинается после смерти в райских садах. До этого легко не бывает.