Круг тех, чье мнение было действительно важно Рамиро, чрезвычайно узок. Принц ничего не делал для того, чтобы его любили, просто оставался самим собой.
И может, оттого сейчас было плохо и грустно, что все это — пошатнулось.
Отец его избегал.
Сначала Рамиро думал, что это случайность. Ну, знаете, как бывает: не складывается. Хочешь поговорить с человеком, а обстоятельства против вас. Но сейчас все это начинало походить либо на фарс, либо на заговор. В какое бы время Рамиро ни явился к отцу, тот находил себе дела поважнее, чем разговор со старшим сыном. В кабинете вечно крутились какие-то личности, частенько обнаруживался и граф Сезан, надутый от оказанного ему высочайшего доверия. Рамиро это не нравилось. Он подозревал, что Сезан говорит отцу вовсе не то, что имеет отношение к реальным событиям на острове, однако ничего не мог с этим поделать: Альваро упрям, как осел. Он может сколько угодно отворачиваться от правды, даже если ему будут тыкать ею в лицо.
Вопрос в том, что он считает правдой…
Для своих лет Рамиро чувствовал себя безобразно наивным. Как раз сейчас ему полагалось стоять на ступени между безудержным оптимизмом молодости и флегматичным пессимизмом старости — тот самый миг, когда окончательно и бесповоротно формируется характер. Ан нет, не складывалась картинка.
Он верил в любовь. Возможно, потому, что в глубине души знал: она у него есть и еще будет.
Он верил в дружбу. Всякое случалось, но настоящие друзья оставались друзьями. Лоренсо не отходил от него ни на шаг.
Он верил в высшую справедливость и воздаяние. На его глазах воздавалось всем, и самому Рамиро в том числе.
Он верил в то, что со смертью душа не исчезает. В общем-то он это знал, ведь Бог есть — и как же иначе.
Рамиро, может, и хотел бы стать другим. У него не получалось.
Он так неистово, так страстно желал благополучия своей стране, что иногда забывался и не замечал очевидных вещей.
К счастью, на то имелся друг Лоренсо, безбожник.
Лоренсо разнюхивал все быстро — куда там гончим. Он приходил к Рамиро и приносил тревожащие вести.
— В кабаках чего только не говорят. Будто бы неурожай грядет, и откуда-то известно, что денег в казне почти нет, и то, что в замке каждый день балы. — Лоренсо сидел в любимом кресле и в своей любимой позе — нога через подлокотник — и пил прошлогоднее красное. — Мне это тоже не нравится. Кто-то тщательно подогревает эти слухи.
— Ты нашел, кто?
Лоренсо пожал плечами.
— Нет. Мои люди, конечно, пытаются выяснить, но разве можно поймать ветер, мой принц? Сквозняк! Ох уж эти сквозняки.