— Юджин… — прерывисто повторяла она. — О, Юджин.
Его имя прозвучало как сигнал самоконтроля. Он и сам не понял, откуда взялись силы сделать это, но он отпустил Эдну, а сам отпрянул в сторону и на какое-то мгновение ушел с головой под воду. Господи Боже, он хотел бы утопиться!
— Мне жаль, — пробормотал он, вынырнув, цепляясь одной рукой за трап и стараясь не прикасаться к ней.
— Почему? — Ее голос звучал глухо. — Я ни о чем не жалею.
— А должна бы…
— Но почему? Я… я хотела этого.
— Не корми меня баснями, будто занимаешься такого рода вещами регулярно, — сказал он. — Но почему со мной?
Она быстро втянула воздух, кусая губы и опустив глаза.
— Догадываюсь, о чем ты. Я не очень-то умелая в этих делах. Мне никогда не приходилось… Я никогда ничего такого… не делала. Ну, выходящего за рамки приличия.
— Ты мне все еще не ответила. Почему я? — Он внезапно замолчал, как будто его ударило током. — Нет, не говори. Я догадался. Ты уже при первом знакомстве объяснила, почему твой выбор пал на меня. Ты хотела необычного? Ты желала любви дикаря?
Она молчала, тогда он протянул руку и приподнял ее лицо за подбородок, заставляя смотреть прямо на него.
— Ну, разве не поэтому, Эдна? Я для тебя… что? Мимолетное летнее увлечение? Флирт с самым диким существом, какое тебе довелось встретить в жизни?
Он видел, что она не хочет говорить. Но знал, что если она все же решится, то это будет честный, искренний ответ.
— И никогда больше такого не встречу, — тихо промолвила она.
Если бы ты знала, подумал Юджин, пытаясь справиться с внезапной острой болью, пронзившей его. Если бы могла представить, что еще недавно я был воплощением образцового джентльмена, благовоспитанным сыном респектабельных родителей, в костюме-тройке, с модным офисом и прочими атрибутами богатого человека, которого твои родители приняли бы с распростертыми объятиями.
— Так вот оно как… — произнес он, осознавая резкость своего тона и еще более от этого раздражаясь. — Я для тебя всего лишь непривычный тип, годный… для сексуального экспериментирования?
Даже в темноте он разглядел, как расширились ее глаза и в них блеснула боль. Он выпустил ее подбородок — теперь она не будет больше отворачиваться от него и смотреть в сторону. Наконец она заговорила. Ей для этого понадобилось немалое мужество.
— Я… Если экспериментировать означает познавать… Я раньше никогда об этом не думала… — Ее губы задрожали, но она огромным усилием воли сдержала слезы. — В таком случае, ты прав. Однако я имела в виду совсем другое, а не то, что сказал ты… Не было никакого хладнокровного расчета, как ты изволил посчитать.