Ему доставляло удовольствие п_р_о_и_з_н_о_с_и_т_ь северянинские стихи. Он относился к ним почти как к зауми. Он всегда пел их на северянинский мотив (чуть перевранный), почти всерьез: "Все по-старому", "Поэза о Карамзине", "В парке плакала девочка", "Весенний день", "Нелли", "Каретка куртизанки", "Шампанский полонез", "Качалка грезёрки", "Это было у моря…" и много других.
Читал и отрывки.
Когда не бывало денег:
Сегодня я плакал: хотелось сирэйни,-
В природе теперь благодать!
Но в поезде надо, — и не было дэйнег —
И нечего было продать.
Я чувствовал, поле опять изумрудно.
И лютики в поле цветут…
Занять же так стыдно, занять же так трудно,
А ноги сто верст не пройдут.
("Carte-postale")
Были стихи Северянина, которые Маяковский пел, издеваясь над кем-нибудь или над самим собой. На улице, при встрече с очень уж "изысканной" девушкой:
Вся в черном, вся — стерлядь, вся — стрелка…
……………………………………………..
("Южная безделка")
Прочитав какую-нибудь путаную ерунду:
Мой мозг прояснили дурманы
Душа влечется в примитив.
("Эпилог")
Если восторгались чем-нибудь сто раз читанным:
Вчера читала я, — Тургенев
Меня опять зачаровал.
("Письмо из усадьбы")
Если женщина кокетливо отвергала его:
Тиана, как больно! мне больно, Тиана!
("Тиана")
Когда бывало скучно, ему ужасно хотелось:
Пройтиться по Морской с шатенками.
("Еще не значит…")
Если за покером партнер вздрагивал, неудачно прикупив, неизменно пелось:
И она передернулась, как в оркестре мотив.
("Марионетка проказ")
--
Бурлюк вспоминает, что Маяковский, еще до того как стал писать стихи, часто встречался с Виктором Гофманом[19]. Не помню, чтобы Маяковский мне об этом рассказывал, помню только несколько строк Гофмана, которые он цитировал при какой-нибудь нагроможденной безвкусице и искусстве ли, в платье, прическе…
Где показалось нам красиво
Так много флагов приколоть.
("Летний бал")
И на романтической природе:
Там, где река образовала
Свой самый выкуплый изгиб
(вместо — "выпуклый").
Если мне не хотелось гулять, он соблазнял меня: "Ну, пойдем, сходим туда, "где река образовала".
--
В 1915–1916 годах Маяковский постоянно декламировал Сашу Черного[20]. Он знал его почти всего наизусть и считал блестящим поэтом. Чаще всего читал стихи — "Искатель", "Культурная работа", "Обстановочка", "Полька".
И отрывки, в разговоре, по поводу и без повода:
Жил на свете анархист,
Красил бороду и щеки,
Ездил к немке в Териоки
И при этом был садист.
("Анархист")
С горя я пошел к врачу.
Врач пенсне напялил на нос:
"Нервность. Слабость. Очень рано-с.
Ну-с, так я вам закачу
Гунияди-Янос".
("Искатель")
Когда на его просьбу сделать что-нибудь немедленно получал ответ: сделаю завтра, — он говорил раздраженно: