— Пожалуйста, не надо, — прошептала она.
— У тебя нет ни единой причины, чтобы сказать мне «нет», — пробормотал Джерри, целуя ее в затылок.
Зная, как близко его губы, Хани стояла, не шевелясь и боясь повернуться. Дышать становилось все труднее, а сердце то замирало, то пускалось в галоп.
Жаркое дыхание на шее, легкий, терпкий запах одеколона. Все еще сопротивляясь желанию из последних сил, она услышала, как дрожит ее голос:
— Я признаю, что твои поцелуи божественны, но… но я не хочу…
— Да нет же, Медок. Ты хочешь. Хочет твое тело, твое сердце. — Голос был мягким и бархатным, прикосновения — легкими и нежными.
Они постепенно проникали сквозь все преграды, которые долгие годы она воздвигала в своей душе. Медленно Хани повернулась в кольце его рук.
Джерри наклонился и, поцеловав ее в губы, прошептал:
— Обними меня.
Хани не могла не выполнить эту просьбу. Приподнявшись на цыпочки, она обняла его за шею и потянулась к нему губами, мгновенно позабыв и про свои опасения, и про досаду, и про осторожность. Через поцелуй Джерри ей передалось такое неукротимое желание, что оно как лихорадка охватило все ее существо.
Его пальцы стащили резинку с ее волос и погрузились в густую медово-русую массу, наслаждаясь их шелковистостью.
— О, Медок… — выдохнул Джерри и, чуть помедлив, вновь завладел ее ртом, полностью подчиняя себе все ее чувства. Ладонь гладила спину, изучая все линии и изгибы фигуры, и даже сквозь шерсть свитера она ощущала ее тепло.
— Джерри. — Его имя прозвучало тихим вздохом, но Хани оно показалось громовым раскатом. Она представляла себя камешком, готовым упасть со скалы в пропасть, к которой настойчиво подталкивал ее Джерри, и никак не могла — или не хотела? — остановиться, все неумолимее приближаясь к обрыву.
Джерри подхватил Хани на руки и понес в гостиную. Опустившись в кресло, посадил ее к себе на колени. Охваченная небывалыми ощущениями, Хани не в силах была вымолвить ни слова. Взяв ее лицо в ладони и заглянув в глаза, Джерри неожиданно спросил:
— Милая, расскажи мне о своем браке. Это твой бывший муж завязал тебя в такой тугой узел? — В глубоком взгляде серых глаз Хани прочла столько участия и внимания, что поняла: это тот человек, которому она может довериться. Она не любила говорить о своем неудачном замужестве и редко с кем обсуждала эту тему.
— Моя мама и вся моя семья очень долго оберегали меня, — начала Хани. — Впервые я столкнулась с внешним миром только тогда, когда поступила в колледж. Я жила в студенческом городке. Дилана встретила, когда училась на втором курсе, и влюбилась в него. — Она устремила взгляд в окно, вызывая в памяти воспоминания о том времени. — Мы были молодыми и неопытными, совсем незрелыми. Он был единственным ребенком в семье. Приехал с юга. Мы полюбили друг друга и поженились. — Хани отвела глаза от окна и взглянула на Джерри. — Дилан был очень обаятельный и невероятно красивый: стройный голубоглазый шатен с неотразимой улыбкой. Девушки буквально падали к его ногам, а я чувствовала себя на седьмом небе, что он выбрал меня, и считала, что мне несказанно повезло. Дилан был всеобщим любимчиком, но еще больше он любил себя сам.