— Должен ли я извиниться? — спросил он.
Отряхнув здоровой рукой песок с джинсов, она подняла на него глаза и легко улыбнулась.
— Нет, если только не жалеете о том, что поцеловали меня.
Прибежав с веткой в зубах, Барби положила ее у ног хозяина. Руперт повторил бросок. Потом, притянув Флоренс к себе, коснулся ладонью шелковистой кожи ее щеки.
— Я ни о чем не жалею.
Улыбка Флоренс из смущенной стала радостной.
— Я тоже.
Следующие минут десять прошли в молчании. Однако это молчание, к удивлению Руперта, не было неловким. Не пришлось даже подыскивать достаточно нейтральную тему для разговора.
— Вы не хотите объяснить, что произошло перед тем, как мы… чуть было окончательно не потеряли голову? — наконец спросил он.
Лицо ее вмиг стало серьезным.
— Вы считаете, что я веду себя странно?
Флоренс явно что-то недоговаривала, однако его интересовало совсем не это. Было непонятно, почему она вдруг решила, что кто-то может следить за ней. Более того, с какой стати знакомство с ней могло представлять опасность для другого человека, в частности для него.
Руперт взглянул ей в глаза.
— А сами вы как думаете?
Пожав плечами, Флоренс поправила растрепавшиеся волосы.
— Думаю, что я должна позвонить в полицию, чтобы обезопасить вас. Поэтому нам лучше вернуться домой.
Он нахмурился, не сводя с нее глаз.
— Зачем? За вами никто не следит, Флоренс. Тот человек на яхте никогда не будет заниматься чем-то подобным. Он если и пошевельнет пальцем, то только ради собственного удовольствия.
Она твердо выдержала его взгляд.
— Затем, Руперт, что с очень большой степенью вероятности я имею знакомых в преступном мире.
Если Руперт опять поднимет ее на смех, она может не сдержаться и ударить его. Ударить что есть силы.
В том, что она, возможно, является подружкой какого-нибудь гангстера, нет ничего смешного. По правде говоря, это ее страшно пугало.
Но на этот раз Руперт предпочел промолчать, только отвел взгляд и усмехнулся.
К тому времени, когда они подошли к уродливой бетонной лестнице, Флоренс так и не решила, как вести себя с Рупертом. А он явно ждал от нее честности и откровенности.
— Не понимаю, почему к известию о том, что я могу принадлежать к преступному миру, вы относитесь так легкомысленно, — пробормотала Флоренс, ожидая, пока он откроет дверь.
Оглянувшись на нее, Руперт потянулся к ручке.
— Потому что ваше заявление действительно не заслуживает внимания. Если вы преступница, то я президент Соединенных Штатов.
Он резко повернул ручку, но дверь не открылась.
— А разве вы не запираете дверь, когда выходите из дому?