Руперт пожал плечами.
— Тогда в чем же дело?
— Я не знаю, где живу и чем зарабатываю себе на жизнь. А поскольку мне также неизвестно, есть ли у меня семья, и мне некуда идти, то миссис Пибоди решила, что стационарный уход поможет мне продержаться до тех пор, пока я не буду в состоянии содержать себя сама.
— А что, если… — Замолкнув, он тщательно обдумал свои дальнейшие слова, ведь стоит их произнести, как обратной дороги уже не будет. Однако, черт побери, у него просто не хватит духа повернуться спиной к человеку, действительно в нем нуждающемуся! — Что, если найдется некто, желающий взять на себя заботу о вас? — выпалил Руперт, не давая себе времени передумать.
Склонив голову набок, она недоуменно нахмурилась.
— Что вы хотите этим сказать?
Нет, его брат прав: он самый настоящий псих. Не говоря уже о полном отсутствии обыкновенного здравого смысла…
Но она не такая, как другие, твердил ему внутренний голос. А быть может, это говорило влечение к ней? Руперт так не думал. Впрочем, вряд ли это имело сейчас значение.
— Что, если есть человек, желающий, чтобы с вами было все в порядке? — Ну вот он все-таки сказал это. Теперь отступать уже некуда.
— Но я никого тут не знаю. — На глаза ее внезапно навернулись слезы. — Я вообще ничего не знаю, — добавила она сдавленным от скрытых эмоций голосом.
— Скажите этой Пибоди, что о вас позабочусь я!
Земля словно выскользнула у него из-под ног, как будто Руперт шагнул со скалы, нависающей над океаном безумия. А ведь весь опыт знакомства с женским полом должен был заставить его бежать сломя голову в противоположном направлении. Но разве мог он поступить подобным образом, зная, как отчаянно Флоренс в нем нуждается?
Нет, конечно, не мог. И именно с этого всегда начинались все его беды.
Слабо улыбнувшись, она вытерла слезы тыльной стороной ладони.
— Это очень мило с вашей стороны, Руперт, но никак не решает моей проблемы. Кроме того, вдруг миссис Пибоди решит присматривать за мной и в дальнейшем?
У самого Руперта тоже были на сей счет некоторые сомнения.
— Ну и что из того? — тем не менее возразил он. — Впрочем, вряд ли это произойдет. Нагрузка на каждого социального работника очень велика, так что они уделяют свое время лишь самым тяжелым случаям, а вас, Флоренс, вряд ли можно отнести к ним.
Почти машинально он вновь коснулся ее руки. Однако ему хотелось большего, хотелось заключить ее в объятия и пообещать, что все кончится хорошо. Какое имело значение то, что будущее выглядит совершенно неопределенным? Желание утешить ее было слишком сильным, почти столь же сильным, как стремление прижать к себе как можно крепче.