Епифанов покачал головой.
— Особенно странно, что не знаешь про того, который, как говорила Маринке ваша мать, родился между Павлом и Ириной. Она почему-то так и сказала: между Павлом и Ириной, хотя между ними был Леша. А ты, Боря… ты ведь помнишь, как родился Павел?
— Так… кое-что… мне всего четвертый год тогда шел.
— Видишь, даже трехлетний кое-что помнит о таком событии, как рождение брата. Как же ты можешь не помнить того, кто родился, когда ты был старше?
— Не понимаю… Ерунда какая-то… Как принесли домой маленького Лешку, я уже четко помню… Не было у моих родителей никаких детей, кроме нас четверых!
— А может быть, Галина Павловна имела в виду детей от другого человека? — предположила Нонна.
— Это в каком же смысле?
— Ну… может быть, у нее были дети еще от кого-нибудь, помимо Аркадия Матвеевича?
— Да ты что?! — вскинулся Борис. — Мои родители всегда любили друг друга!
— Ты можешь не все о них знать…
— Брось, Нонна! Ты же видела моих стариков! Да на них же без умиления смотреть было нельзя!
— И все-таки ты можешь чего-то не знать, Боря… Особенно о том, что было с твоей матерью до встречи с Аркадием Матвеевичем.
— До встречи с отцом — да, могу и не знать, но когда они были женаты…
— Тебе могло быть, скажем, пять лет, — перебила его Нонна, — когда Галина Павловна вдруг неожиданно встретила свою первую любовь, от которой и был первый умерший ребенок. Чувства могли в ней вновь взыграть, и она (ты уж извини) изменила твоему отцу…
— Да ну… Чушь собачья… Но даже если предположить, что все было именно так, как ты говоришь, то не мог же ее ребенок умереть абсолютно бесследно! Должны же быть хоть какие-то похороны… Могила, наконец…
— Что-то должно бы, конечно, остаться…
— Ну вот… Хотя…
— Что? Ты что-нибудь вспомнил, Боря?
— Нет… то есть я про другое… В общем, почему-то вдруг вспомнился один странный документ…
— Какой? Где ты его видел? Чей он? — засыпала она его вопросами.
— Понимаешь, я однажды никак не мог найти дома свой институтский диплом. Решил, что оставил его у родителей. Перерыл все ящички в серванте, где лежали документы, старые фотографии, письма и прочий бумажный архив. Неожиданно мне попалось странное свидетельство о рождении…
— Странное? — почему-то испугалась Нонна.
— Да. В нем говорилось о рождении Епифанова Егора… кажется… Степановича. Словом, я могу сейчас перепутать отчество, но точно помню, что оно было не отцовским. Я тогда же бросился к матери с вопросом, что это за Егор. Она вырвала у меня свидетельство из рук с воплем: «Надо же! Так и не отдали!» Я, разумеется, спросил кому. Она сказала, что как-то заезжали дальние родственники и оставили. Даже собиралась в тот же день отослать им свидетельство по почте.