— Я не догадалась бы связать это с серьгами, — задумчиво проговорила Марина.
— Я тоже, — кивнула Галина Павловна, — но Аркадий вдруг потребовал, чтобы я сняла их. Оказалось, что серьги пыталась носить еще его покойная мать, и, по слухам, их очень не любила. Говорила, что от них затылок ломит. Я спросила, почему он мне об этом сразу не сказал. Он ответил, что никогда в жизни не доверял слухам. Думал, что у матери болела голова от других причин, а она, не желая лечиться, списывала все на серьги. А сам Аркадий тогда был слишком мал, чтобы заняться анализом и составить собственное мнение. В общем… мы заложили серьги в ломбард. Через несколько дней этот ломбард ограбили и даже убили нескольких служащих. Бандитов быстро взяли. По квитанции нам вернули серьги и потребовали обратно деньги. Деньги мы уже частично потратили, пришлось занимать… В общем, еле выкрутились. После этого Аркадий пытался продать серьги знакомым. Никто не хотел брать, потому что стоили они немало. Я пыталась подарить их подруге. Та через несколько дней вернула. Сказала, что от них очень уж болят уши. Хотела как-то нищенке серьги отдать, так она с криком «Проклятые!» отшатнулась и даже бросилась от меня бежать. Аркадий пытался расспросить о серьгах отца, но тот сказал: «Не нравятся, так отдайте обратно!» Мы отдали, а когда он умер, они опять к нам вернулись. Были зажаты у мертвого свекра в кулаке… Свекровь велела забрать их и продать или… куда-нибудь деть… Так и сказала: «От греха! Они с мертвого!» Аркадий ослушаться мать не смог, но и продавать их не стал, потому что… ну… вы уже знаете, что мы и раньше пытались от них избавиться…
— Насколько я поняла, мать Аркадия Матвеевича тоже рано умерла? — спросила Марина.
— Почти сразу после рождения дочери Ольги. Какую-то бациллу подцепила в роддоме. Так и не смогла оправиться. Роддом тот, говорят, после нескольких смертей рожениц закрыли.
— Так что, эти серьги принадлежали бабушке? — спросил Борис.
— Нет, они именно епифановские. Достались Матвею Никодимовичу от родителей.
— Стра-а-анно… — протянул Борис. — Откуда у нашей прабабки со стороны отца могли взяться такие серьги? Дед рассказывал, что они жили в страшной нищете. Чуть ли не самое бедняцкое хозяйство было в деревне.
— Не знаю, сынок… — покачала головой Галина Павловна.
— Может быть, с ними связано какое-нибудь преступление? — предположила Марина.
Галина Павловна в ответ на это только пожала плечами.
— А может быть, про эти серьги что-то знал папин брат Федор? — пришло в голову Борису.
— Возможно, — согласилась Галина Павловна. — Я никогда его не спрашивала. И не только о серьгах, но и… вообще ни о чем… С тех пор как он предрек мне несчастья, я старалась его избегать. Теперь уж не спросишь…