- Она согласна на все. Чем хуже ей будет, тем лучше. Она же патологически самоотверженна.
- Это верно!
- Она сознательно приносит себя в жертву, - с возмущением продолжала Памела, - говорит: «Я согрешила и должна понести наказание» и при этом улыбается. А я так и слышу, как эти слова произносит Мери. И улыбка у нее, как у Мери.
- В общем, новая кандидатка в святые мученицы.
- Вот именно.
Мы углубились в рощу. Деревья здесь были высокие и мрачные, ветер сюда не проникал и в спертом воздухе запах растений казался удушливым. Я не мог смириться с тем, что мне рассказала Памела, все во мне восставало.
- Вот, Родди. - Памела нашла упавшее дерево, и мы присели на него. Она открыла сумку. - Вот. Это Стелла просила передать тебе. Она сказала: «Пусть у него будет память обо мне». - Сестра протянула Мне маленький альбом для зарисовок, принадлежавший когда-то Мередиту. В нем были карандашные наброски, которые он делал в Испании, - изогнутые оливковые деревья, дверь собора, нищий на паперти и Кармел - молодая, веселая Кармел Памеле. Стелла подарила на прощание флакончик в виде сердца, на четверть наполненный духами со слабым запахом мимозы - аромат почти выдохся.
- Я была права, - сказала Памела, - эти духи отец прислал ей из Севильи, это последнее, что она от него получила, потом он погиб.
Подарки Стеллы подействовали на меня удручающе, можно было подумать, будто Стелла собралась в монастырь и раздает все, что любила, находясь среди нас
- Пойдем-ка на воздух из этой мертвецкой, - взмолился я.
Мы вернулись к машине Я спросил Памелу, видела ли она капитана.
- Да, - ответила сестра, - он поднялся к нам и сказал, что Стелле пора отдохнуть. Она залилась слезами, судорожно прильнула ко мне, прощаясь, потом отпрянула, легла в постель и лежала неподвижно, но улыбалась Я просто вынести этого не могла!
В голосе Памелы послышались слезы. Через минуту она заговорила снова:
- Капитан проводил меня до дверей. Он объяснил, почему пригласил меня: Стелла поставила ему условие - она была страшно взвинчена, но обещала взять себя в руки, если он разрешит мне прийти попрощаться. Он повторил «Попрощаться, понимаете, мисс Фицджералд? Там, куда едет Стелла, ни письма, ни посещения не разрешены. Ей предстоит длительный полнейший отдых, а потом я отправлю ее за границу» Он действительно выглядит тяжело больным. Но попрощался со мной любезнейшим образом: «Очень вам признателен за то, что вы так великодушно согласились прийти» и открыл дверь. Какой-то он твердокаменный, Родди, я не представляю себе, чтобы он когда-нибудь в чем-нибудь уступил. При нем я теряю всякую надежду.