Насчет небес в наш век воздухоплавания я не был так уж уверен
Как это ни выводило меня из себя, я не видел возможности окончательно освободиться раньше июля. Памела же, как она выразилась, просто «плюнула на Лондон» и уехала. Она поселилась в «Золотой лани», я выкроил несколько дней и провел их там с ней нанял рабочих и оставил ее за всем присматривать. Ее донесения отличались излишней восторженностью Но даже сделав скидку на ее темперамент я испытывал удовлетворение оттого, что ремонт идет хорошо. Я ездил к ней три раза на уик-энд и нашел, что она справляется со всем превосходно и счастлива безмерно. Меня бесило, что я лишаюсь такого удовольствия. Капитан не предлагал помощи и не проявлял какого-либо интереса, но это меня не удивляло и не беспокоило. У старика трудный характер, говорил я себе, и лучше оставить его в покое; я ничуть не сомневался, что рано или поздно Памела подружится с его внучкой.
Странное дитя. Она напоминала мне начинающий распускаться нарцисс.
Когда Форстер уехал, я перебрался в его квартиру и отправил в «Утес» нашу мебель; еще через неделю я проводил туда с Паддингтонского вокзала Лиззи, увозившую целую коллекцию корзин и кота.
- Мой Виски! - давясь от смеха, сообщила она носильщику, когда тот внес корзину с котом в купе. - Я без Виски никуда, ни днем ни ночью. Куда бы ни поехала, Виски всегда со мной.
Эта шутка ей все еще не надоела. Носильщик оказался ей под стать.
- И правильно, мадам! - подмигнул он. - А иначе пропадешь!
Как смеялась Лиззи! А смеющаяся Лиззи, доложу вам, это зрелище! Все ее пухлое тело сотрясается, из глаз катятся слезы, щеки делаются пунцовые, и, глядя на нее, нельзя сдержать улыбку. Теперь нам суждено было еще долго слушать рассказы про шутника-носильщика.
- Виски и сплетни - вот ваши самые страшные пороки, Лиззи, - сказал я ей, когда поезд тронулся.
Давясь от смеха, она успела прокричать мне:
- До свидания, мистер Родерик! Берегите себя!
С тех пор как мне исполнился двадцать один год, Лиззи неизменно величала меня не иначе как «мистер Фицджералд», лишь вокзальная суета и расставание заставили ее забыться. Приятно будет снова ввериться ее заботам. Но как тошно было думать о предстоящих неделях - не дома и не в поездках! И Макса, как назло, нет в Лондоне Но июль оказался на диво приятный - в парках царила прохлада, на улицах вас встречали солнце и ветер. Понемногу Лондон, в котором остались одни только честные труженики вроде меня, начал представляться мне родным домом, и я уже не знал, хочу ли расставаться с ним. К тому же я понимал, что мне будет не хватать газеты - перипетий в редакции, торопливых завтраков в разных пабах с нашими многочисленными, часто весьма забавными корреспондентами.