- Мисс Холлоуэй это разнюхала бы, - начал я, - и уж не стала бы десять лет возиться с дочкой Кармел.
- Еще как стала бы! За «колоссальное жалованье»! Но не думаю, что она догадывалась.
- Она же была с ними в Париже.
- Когда она приехала, ребенка уже отняли от груди, а до нее со Стеллой были только Кармел и Мери.
- Господи Боже! А отец Энсон знает?
- Кармел могла признаться ему на исповеди, что у нее есть ребенок, но, конечно, не сказала, что отец ребенка - Мередит. Не знаю. Не думаю, что все эти годы он подозревал что-нибудь, но уверена, что сегодня догадался.
- Потому-то и забеспокоился о Стелле.
- Да.
Я долго молчал, обдумывая услышанное. Памела снова зажгла спиртовку, чтобы согреть кофе и, как кошка, уютно и безмятежно свернулась в кресле. Можно было подумать, что все наши задачи уже решены. Дождь стих, но ветер завывал так же громко. Выло уже поздно. Памела сказала вдруг:
- Если на лестнице все в порядке, я хочу попробовать одну штуку. Давай поставим там керосиновую печку, посмотрим, может быть, она не даст распространяться холоду? Выгляни, как там?
Я поднялся по лестнице. Ни тумана, ни холода. Где-то слышались как бы тихие стоны, но, пожалуй, это был ветер. Я вернулся в гостиную и доложил Памеле, что все спокойно. Она вышла, и я остался один.
Как мне хотелось поверить в ее версию! Она меня вполне устраивала. Если мать Стеллы - не Мери Мередит, значит, Стелла ничего не унаследовала от этой «святой», и некоторая ее скованность и сдержанность - плод воспитания. Если в ней течет горячая, бурная южная кровь… Я снова посмотрел на картину под названием «Рассвет». Изображенное на ней лицо дышало очарованием, темные глаза светились любовью и лаской. Мне вспомнилось, как Стелла, сидя на диване в комнате Памелы, метнула на меня такой же ласковый, хотя и застенчивый взгляд. В изгибе ее губ, в линии щек, скул было, пожалуй, сходство с портретом.
К тому времени, как вернулась Памела, я уже был в радужном настроении и стал подтрунивать над ее планами запугать привидение керосиновой печкой.
- Во всяком случае, печка уже греется, - весело ответила сестра. - Ну что, Родди, ты поверил мне?
Я не собирался сдаваться без боя и снова зашагал по комнате.
- Слишком смахивает на мелодраму, - объявил я. - Ни одна женщина не удочерит ребенка своего мужа, прижитого с другой. Все это слишком надуманно.
- Но Мери именно так всегда и поступала. Все ее поведение было надуманным.
- Что же ею двигало?
- Как что? Она жаждала удержать Мередита. Он уже томился, его снова манила Испания. Кармел его обожала, и он любил ребенка.