Шут бережно похлопывал ее по щеке. Дышать было жутко больно, наверное, сломаны все тридцать ребер. Губы шута подергивались. Лена всполошилась.
— Ты ранен?
— Немножко, — кивнул шут, — и точно неопасно. Как ты? Очень больно?
— Ему больнее, — мрачно сообщила Лена, нет, не тридцать, всего три. Ну, четыре. Или два. Мужики вопили на два голоса. Или на три. Но очень громко. Так. — Что у тебя, Рош? Я перевяжу.
Он снял куртку. Порез на предплечье, действительно неопасный и даже не очень глубокий. Несколько лет назад Лена бы впала в панику, пришла в ужас и была бы в предобморочном состоянии, увидев это, а сейчас довольно резво отхватила рукав рубашки собственным стеклянным кинжалом и этим обрывком крепко перевязала ему руку. И только потом увидела кровавое пятно на штанах.
— Я стрелку уже выдернул. Совсем чуть-чуть задела, — виновато пояснил шут. Лена впала в панику, пришла в ужас, а от предобморочного состояния спасло только то, что она из него и не выпадала, потому что одно ребро все-таки точно было сломано и отчаянно болело. — Лена, ничего, сейчас домой доберемся, ты лекарство дашь и все… Ну ты же видишь, я не ору, значит, не так чтобы…
Ну что, справилась?
Я в шута попала!
Убила? Ну а чего тогда визжишь? Вы, бабы, визжать такие мастерицы, что умеете это делать даже телепатически. Серьезно ранен?
Больно!
Потерпит. Он у тебя стойкий. А то зови на помощь. У тебя помощников много.
Они в Тауларме. Здесь только Маркус, а он не услышит.
Это почему?
Шут сел на траву рядом с ней.
— Лена, правда, я крови выдавил побольше сразу… Это можно терпеть. Ты сейчас отдохнешь, и пойдем домой. Не волнуйся, идти я точно смогу.
Из леса вылетело черное чудовище и вцепилось зубами жутковатого вида в руку с кинжалом. Верзила, которого окончательно из строя не вывели даже два прямых попадания, завизжал ничуть не слабее, чем Лена. Гару выплюнул руку и вцепился в горло — и визг захлебнулся. В следующую секунду Гару уже бестолково тыкался Лене в лицо, яростно работая языком и периодически отвлекаясь на то, чтоб лизнуть и шута. Через несколько минут примчался Маркус — как был полуголый, зато с мечом в руке.
— Здорово, — обрадовался шут. — А ты как? Крики услышал?
Убедившись, что они не при смерти, Маркус плюхнулся на траву. Розовый язык Гару прошелся и по его щеке.
— Нет. Я вообще не знаю… Просто понял, что с вами… Еще раз одни в лес пойдете… Что это за скоты?
— Нне зннаю, — высоким голосом сказала Лена. Мужчины немедленно всполошились, Гару еще активнее зачавкал, облизывая Лене все, что подворачивалось под язык, шут успокаивающе взял ее за руку, а Маркус, подумав, ликвидировал истерику в зародыше, показав Лене кулак. Скоро подоспели эльфы, которых встревожил внезапный побег Маркуса. Они едва не подрались за право нести Лену на руках, но она отказалась, потому что болевший бок вовсе не мешал переставлять ноги. Тогда они принялись за нападавших. Покойников было два, и оба истекли кровью: одному только что перехватил горло Гару, а вторым был тот придурок, у которого не хватило ума перетянуть руку собственным же ремнем, он так и смотрел на рану, пока не умер. Четверо были живы, потому что в общем вое даже Лена отчетливо различала четыре голоса. Чудный квартет. Шут хихикнул: