И вдруг, еще на очередной лестнице. Лена увидела.
Классический такой эшафот, выкрашенный в черное. Только не стеклянный крест на нем, а самая обыкновенная виселица из одноименной игры — в форме буквы «Г». Только без человечка в петле. Человечек, то есть эльф, в каре грустных гвардейцев шел через гладко вымощенный двор. Шел, как на прогулке, легкой своей эльфийской походкой, светлые волосы золотились даже в предрассветных сумерках, ослепительно белела рубашка с распахнутым воротом. Руки были скованы сзади сверкающими наручниками, на горле сиял ошейник. Поднявшись на эшафот, он улыбнулся. Не сыграл улыбку, а улыбнулся вполне искренне. Потом вдруг спросил:
— А зачем ты здесь, мой король?
— Король должен видеть результаты своих решений, — с трудом проговорил Родаг. Гарвин кивнул.
— Разумно. Не печалься. Лучше радуйся вместе со мной. Это, — он показал подбородком на петлю, — очень легкая смерть. Вчера вы меня не к смерти приговорили, а помиловали. Поверь. Я говорю правду.
Палач, сопя, расстегнул ошейник, надел петлю на шею Гарвина и осторожно, чтобы не потянуть, высвободил длинные рыжеватые волосы.
Рядом споткнулся шут, и Лена поняла — он тоже увидел. Владыка был там. Это его глаза.
— Не успеваем, — пробормотал за спиной Карис. Не успеваем? Время, а может пространство, сгустилось. Она прошла словно бы сквозь стены, двери и охранявших их гвардейцев.
— И кто ее впустил? — спросил раздосадованно Гарвин. Возникла некоторая суета. Маги прятали глаза, Родаг и вовсе повесил голову. Лиасс спокойно смотрел на них. На них — потому что шут все еще держал ее руку. Лена высвободила пальцы, и он тут же отпустил. Она сделала еще несколько шагов и остановилась. Казнить положено при стечении народа. Вот она этим стечением и будет. Палач стеснительно спрятал руки за спину и попятился. — Кой черт ты пришла? Даже умереть спокойно не дашь.
— Почему не дам? — удивилась Лена. — Очень даже дам. Вы продолжайте, пожалуйста. Я просто посмотрю. Ну кто там должен рычаг нажимать? Или по старинке — скамейка, которую из-под ног надо выбить?
Палач отпятился так далеко, что чуть не сверзился с эшафота.
— Ну кто? Он не рвется. Балинт? Шувиан? Руст? Или ты, Владыка?
Лицо Лиасса дрогнуло, и он медленно направился к эшафоту. Ну да, конечно, больше никто не рискнет. Никому не хочется, чтобы Светлая запомнила за этим вот занятием. А Лиассу все нипочем. Сына родного готов повесить, чтоб законы соблюсти. Лена поняла, что видеть этого не хочет, потому дождалась, пока он с ней поравняется, сняла с шеи амулет и протянула ему. Лиасс автоматически взял.