Добежав до ближайшего автомата, Педро от волнения долго не мог нашарить в кармане монету. Набрав наконец телефон квартиры Эдуардо, он услышал протяжные гудки. Но никто не подходил, хотя мать и сестра друга в это время обычно дома. Педро перезвонил соседям другого товарища, Антонио. У того не было телефона, и так делали всегда, когда возникала необходимость срочно с ним связаться. Подошла тетя Ребека. Прежде ласковая и разговорчивая, на сей раз она сухо заявила, что Антонио только что арестовали, и попросила больше не звонить.
Педро еще не знал, что по многим другим телефонам звонить тоже бесполезно и опасно. Всего в тот день было арестовано несколько десятков ребят, с которыми вместе работал в Федерации,[28] или в «Унидад басика дель баррио» — Организационном совете квартала. Сам он не попал в «сеть», видимо, потому, что не был студентом, а с недавнего времени, после того как стал связным, старался не бывать там, где его могли заприметить полицейские ищейки. Увы, опасаясь полицейских преследований, Педро и его товарищи даже не подозревали, что у них появился куда более грозный противник. Только что совершившая переворот военная хунта начала «грязную войну» против собственного народа, войну, в которой молодеж, была избрана главной жертвой.
А тогда газеты запестрели сообщениями о людях, схваченных при таких же обстоятельствах, что и Эдуардо, неизвестно кем и за что. Родственники обращались в полицию, чтобы узнать о причинах ареста и местонахождении задержанных. Ответы полицейских властей были стандартны: о фактах ареста им ничего не известно, в списках заключенных никто из указанных лиц не значится. То же самое повторялось в прокуратуре, министерстве внутренних дел.
Очень быстро Педро понял — пытаться узнать что-либо о судьбе Эдуардо и других бесследно пропавших после странных арестов не имеет смысла. И вот что удивительно: власти категорически отрицают свою причастность к исчезновению людей, но в то же время упорно отказываются заниматься их поисками. Можно обращаться десятки раз, и, похоже, единственное, к чему приведет такая настойчивость, так это к тому, что рано или поздно арестуют тебя самого. Но раз люди исчезают, кто-то должен знать, куда они деваются. Значит, нужно разыскивать Патрисио. Он поможет разобраться, что происходит, посоветует, что делать.
Когда Педро вступил в Федерацию, Патрисио уже считался одним из ее признанных вожаков. Пожалуй, не последнюю роль тут сыграло то, что жизнь трудового люда он знал не понаслышке. Был и поваром в ресторане, и пляжным фотографом, и грузчиком в порту, и слесарем на автосборочном предприятии, и репортером, и даже смотрителем маяка. Причем никто не умел лучше, чем он, рассказывать забавные истории из собственной жизни. Правда, иногда они были столь невероятные, что невольно вызывали сомнения относительно правдивости рассказчика. В таких случаях Патрисио, смеясь, отвечал: «Ну, возможно, было не совсем так, но за главное ручаюсь головой». А когда он располагался на кухне и повязывал фартук, все знали — будет отличное пиршество. И в то же время никто не умел так просто и понятно объяснить суть происходящих в стране событий, рассказать об экономическом положении, о том, кому на руку та или иная мера правительства и что она означает для тружеников. За это его и исключили из университета во времена предыдущей диктатуры, да и потом всячески мешали завершить образование. Последний раз Педро видился с ним, когда Патрисио уезжал в Росарио. Уже тогда ему приходилось соблюдать строжайшие меры конспирации. Ультраправые распоясались настолько, что расправлялись с неугодными людьми чуть ли не в открытую. Отправляясь в провинцию, он оставил столичный адрес, но просил быть осмотрительным и не пользоваться им без крайней необходимости.