Розамунда снова опустила голову. Постепенно люди задвигались, до нее донесся возбужденный шепот. Открыв глаза, Розамунда увидела Люка, который стоял на том же месте, очень бледный, сцепив руки за спиной. На его лице застыло удивленное восхищение. Он, казалось, прирос к месту.
Она бросила взгляд туда, где стоял отец, но не увидела его в толпе, громкими возгласами выражавшей свой восторг. От движения множества людей пламя сотен свечей дрожало.
Люк, похоже, очнулся от транса и помог ей спуститься со сцены, на которую уже взбегали взмыленные музыканты в сбившихся набок париках, подгоняемые мистером Брауном.
Розамунда попыталась пробиться через толпу, но тщетно. А ей так нужно было добраться до отца! Она должна сказать ему, что очень сожалеет о случившемся. Она бы отдала все богатства мира, чтобы только услышать его голос, Боже, как же ей хотелось услышать его голос!
— Люк, — взмолилась она, — прошу тебя, помоги! Мне надо добраться до двери!
Его глаза выразили немой вопрос.
— Там мой отец…
Он понял и направился к двери, прокладывая ей путь, как флагманский корабль военной эскадры, Розамунда держалась вплотную, почти не слыша, что ей говорят гости.
Казалась, прошла вечность, прежде чем они добрались до того места, где стоял отец. Но теперь там были только Фитц и Джеймс. Джеймс обнял сестру и прижал к груди, но она отстранилась.
— А где…
— Он ушел. И заставил Финна уйти с ним, — поспешил объяснить Фитц. — Ты же знаешь, как он ненавидит сцены, Розамунда. Так было всегда. Он не любит всеобщего внимания, не выносит, когда на него все смотрят. Но он хотел прийти, Роза. И хочет видеть тебя завтра.
Она обернулась к Люку.
— Пожалуйста, прошу тебя, я должна увидеть его немедленно.
Джеймс остановил ее.
— Нет, Роза, не делай этого. Он будет недоволен. Он уверен, что ты должна остаться. Он мне сам сказал.
— Пойдем, начинается бал, — сказал Люк и взял ее за руку. — Ты должна танцевать первый танец со мной.
— Но я не могу! Я должна…
— Нет, ты не должна, — твердо сказал он и покачал головой. — Однако это вовсе не значит, что ты не можешь увидеться с ним в какой-нибудь безбожно ранний час завтра утром. — Посерьезнев, он взглянул на светловолосых братьев. — Вы тоже должны танцевать с сестрой. Теперь, когда как минимум половина самых знатных пэров королевства пали к ее ногам, следует показать обществу, что Розамунда в ладу с семьей.
У нее снова тоскливо заныло сердце.
— Второй танец мой, — сказал Джеймс.
— Ну а третий — мой, — заявил Фитц.
Их глаза цвета корицы были такими знакомыми, такими родными.
— Но вы будете танцевать и с Сильвией, — встрепенулась Розамунда.